— Это касается вашего мужа, — сказала незнакомка, стоявшая на пороге моей квартиры. — Вы меня пропустите?
Женщина была примерно моего возраста, но выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала для состоявшихся дам.
— Можно мне войти? — повторила она. — Пожалуйста, это действительно важно!
На мне был надет старый халат, на голове — только что нанесенная краска для волос. Я смотрела на посетительницу и никак не могла понять, что происходит. Кто эта женщина, откуда она знает моего мужа? Может, коллега с работы? Но зачем тогда приезжать домой в субботу утром?
— Хорошо, проходите, — я отошла в сторону, — только я не совсем… Извините за вид. Что случилось?
— Где можно присесть? — спросила она странным дрожащим голосом.
Мы прошли на кухню, и я быстро убрала со стола остатки завтрака, который ела одна, потому что Ваня лежал в больнице с сердцем.
— Меня зовут Алина, — сказала она, усевшись на наш скрипучий стул. — Я… Боже, я не знаю, как это сказать. Я жена Ивана.
— Вот это поворот, — пронеслось у меня в голове.
Видимо, у меня был совершенно глупый вид, потому что посетительница поспешила добавить:
— Я вторая его жена. То есть, я думала, что первая и единственная, но сегодня узнала, что… Когда я поехала к нему в больницу… — она странно взглянула на меня. — Ну, он же там с сердцем лежит, да?
— Ну да.
— Так вот, мне сказали, что его жена уже приезжала вчера вечером. Я подумала, что это или ошибка, или какая-то злая шутка. А потом нашла в его документах этот адрес…
На кухне вдруг стала очень тихо, и было слышно, как за стенкой грузно ходит сосед Корнеич. А в голове у меня царил самый настоящий бедлам. Я даже украдкой сильно ущипнула себя за руку.
Увы, свалившаяся мне на голову вторая жена моего мужа никуда не делась.
***
— Вы говорите… жена? — мой голос звучал как чужой. — Но это я его жена. Мы женаты двадцать лет. У нас двое детей. Старшая в университете учится, младший в десятом классе.
Алина достала из сумочки телефон и показала мне несколько фотографий. На них была изображена она сама, какие-то дети… И мой муж Иван. Все они выглядели самой настоящей счастливой семьей.
— Я его гражданская жена. И… у нас дочка, — тихо сказала Алина, указав на миловидную девочку с двумя хвостиками. — Ей четыре года. Машенька.
А я вдруг вспомнила, как пять лет назад просила Ваню завести третьего ребенка. Вспомнила, как он все отмахивался, мол, поздно уже, дорого, да и двоих достаточно. А потом он завел. С другой женщиной…
На миг у меня потемнело в глазах.
— Вам плохо? — испугалась вдруг Алина. — Если что, у меня есть…
— Все в порядке, — сказала я.
Отчего-то на душе у меня стало спокойно, как будто что-то встало на свои места. Потому что, наверное, стали понятны теперь все эти задержки, внеплановые командировки, его вечная усталость, отсутствие денег при хорошей зарплате.
— Давайте-ка мы с вами выпьем сейчас чаю. Или чего покрепче. У меня есть коньяк, правда, дешевый.
— Давайте коньяк, — согласилась Алина. — Мне кажется, нам обеим сейчас это нужно.
***
Я достала из серванта, старого, еще маминого, бутылку, которую держала для гостей. Разлила по рюмкам. Мы выпили молча, залпом.
— Расскажите-ка мне все, — попросила я. — Где вы живете, как познакомились с Иваном?
Оказалось, она живет в пригороде, и у нее трехкомнатная квартира. Ваня сказал ей, что он вдовец, первая его жена скончалась от неизлечимой болезни. Показывал даже какие-то фотографии с похорон, я узнала их, это были похороны его тети три года назад.
Он был хорошим мужем, вот только слишком часто отлучался в командировки (на этих словах я понимающе усмехнулась). Он был образцовым отцом, а летом они ездили на море…
А вот мы с детьми уже лет семь никуда не ездили. Денег нет, говорил он. Кризис, сокращение зарплат, кредит за машину, говорил он.
Машину, кстати, я видела раза три за последний год, все он на ней куда-то разъезжал… Теперь, конечно, ясно куда.
***
И вдруг я рассмеялась. И долго не могла остановиться, Алина сначала посмотрела на меня с испугом, а потом тоже начала смеяться. Мы хохотали как дурочки, две обманутые женщины, сидящие на кухне в старой хрущевке…
— Вот что, Алина, — сказала я, когда мы успокоились. — А поехали к нему в больницу?
— Прямо… сейчас? — удивилась она.
— Да, — твердо сказала я. — Вместе.
— Вы… серьезно?
— Абсолютно. Я хочу посмотреть в его глаза. И хочу, чтобы он увидел нас вместе.
Алина задумалась, а потом решительно встала.
— А поехали. Только, знаете… Наверное, я сперва все-таки вещи его соберу и привезу ему туда.
Я подумала и решила, что собрать его вещи — это действительно неплохая идея.
***
Медсестра пропустила нас в палату, Ваня лежал на койке у окна, бледный, с капельницей. Увидев нас вместе, он сначала ничего не понял, потом глаза его расширились, и он попытался что-то сказать.
— Молчи, -спокойно сказала я, ставя сумку возле его кровати, — как видишь, мы познакомились. Вот твои вещи. Все. Можешь выписываться куда хочешь, только не ко мне.
— Лариса… — голос мужа был слабым. — Подожди, я могу объяснить…
— И ко мне не приезжай, — добавила Алина, — твои вещи я тоже собрала, вот они.
Он перевел взгляд на свою сожительницу, и вдруг его бледные щеки порозовели.
— Алина… это… недоразумение…
— Да, действительно, — холодно отозвалась она. — Это самое настоящее недоразумение. Но всему, Ваня, наступает рано или поздно конец.
— Алина…
— Выздоравливай, Ванюша, — сказала она. — И будь добр, не звони мне и не приезжай. Хорошо?
***
Из больницы мы вышли вместе и остановились у входа.
— Спасибо вам, — сказала вдруг Алина.
— Спасибо? — удивилась я. — За что?
— Ну, что не накричали на меня, не обвинили… — она вздохнула. — Я ведь правда не знала. И… я, вот честно, не знаю, как бы повела себя на вашем месте. А вы… Вы молодец.
Мы поболтали еще немного, а потом разошлись.
***
Прошло несколько дней. Позади у меня было несколько тяжелых разговоров с детьми и со свекровью. Последняя, в конце концов, твердо встала на мою сторону и даже обещала «показать» Ивану, когда он выпишется. Не желая больше видеть мужа, оставшиеся его вещи я перевезла к ней, а затем поменяла замки на входной двери и подала на развод.
А через два дня он вернулся, долго пытался открыть ключом дверь, а потом начал звонить и стучать.
— Ларис, открой! — потребовал он, когда я посмотрела в глазок.
Привлекать внимание соседей мне не хотелось, поэтому пришлось открыть и впустить его.
— Ты чего замки-то поменяла? — буднично поинтересовался муж, ставя сумки со своими вещами на пол.
— А ты чего сюда-то пришел? — в тон ему ответила я.
— Как чего? — захлопал глазами Иван. — Я здесь живу, я здесь прописан!
— Ты у мамы своей живешь сейчас, — сказала я.
— Почему у мамы… Да с чего бы это?! — возмутился Иван. — Слушай, если ты насчет Алины, то у меня с ней все! Мы расстались, и я выбрал тебя!
— Ну а мне все равно, — отрезала я. — Двоеженец мне не нужен. Езжай к маме, Ваня. И до суда, будь добр, не беспокой меня, пожалуйста.
Он еще немного покричал, пошумел, но потом ушел. До самого развода он не давал мне покоя и после раздела имущества тоже, я уж по всякому с ним говорила, не понимает и все-тут. Считает, раз с любовницей завязал, значит, все нормально и я обязана его понять и простить и принять
