— Хорошо, сыночек, а теперь дай трубку своей деревенщине, — сказала Маргарита Генриховна, забыв, что телефон сына сейчас на громкой связи.
Леонид покраснел и смущенно посмотрел на Машу. Маша укоризненно посмотрела на мужа и громко сказала:
— Деревенщина Вас и так прекрасно слышит, телефон на громкой связи.
— Ой, Машенька! — растеряно захихикала Маргарита Генриховна, — Ладно, не обижайся, это я прикалываюсь. Хотя чего обижаться, ты же из деревни. Ха-ха-ха!
— Я на детей и на стариков не обижаюсь, — ответила ей Маша, сделав акцент на слове «стариков».
Маша прекрасно знала, что свекровь не воспринимает свой возраст и старается всячески его скрыть. Хотя получается иногда очень нелепо. Яркий макияж, ультрасовременные вещи и молодежный сленг диссонируют с ее морщинками на лице, которые она пытается замазать толстым слоем пудры и тонального крема. Удивленные взгляды в свою сторону она воспринимает как восхищенные, а хихиканье за спиной как восторженные возгласы.
Даже на свадьбе сына, на которой присутствовал ее бывший муж — отец Леонида, она пожелала молодоженам не торопиться обзаводиться детьми, так как она еще слишком молода, чтобы быть бабушкой.
— Понятно, значит обиделась, — ласково ответила свекровь, — ведь я не отношусь ни к тем, ни к другим. Ха-ха-ха!
Маша закатила глаза, а Леонид улыбнулся и развел руками.
— Я что хотела у тебя спросить, — продолжила Маргарита Генриховна, — ты носишь те кеды, которые я тебе в октябре из Кисловодска привезла?
— Нет, — ответила ей Маша. — Как-то зимой в кедах не очень удобно.
— Ну и отлично! — радостно воскликнула Маргарита Генриховна. — Я у тебя их заберу! Все равно ты такую модную обувь не носишь.
— Ну куда уж мне, — вздохнула Маша. — В моей деревне же в галошах еще ходят.
Маша, конечно, ёрничала. С одной стороны, ее раздражало то, что Маргарита Генриховна постоянно называет ее деревенщиной только за то, что Маша «не модная». В понимании свекрови, классическая одежда, обувь на каблуке и цвет волос, приближенный к натуральному — это все не модно. А модно — это когда ярко, необычно и немного придурковато. Такой «модный» стиль Маша позволить себе не могла. Как никак она работала руководителем и у них в компании был строгий дресс-код.
А с другой стороны, она понимала, что свекровь стала вести себя как подросток с тех пор, как ее муж ушел к молодой. Видимо, таким образом она пыталась доказать всем, а в первую очередь самой себе, что она не хуже своей молодой соперницы. А еще ей хотелось быть просто счастливой.
— Машенька, — ответила ей Маргарита Генриховна, — сейчас продаются очень модные резиновые галошки. Тебе нужно просто почаще ходить по модным магазинам.
— Хорошо, — улыбнулась Маша, переглянувшись с Леонидом, — буду почаще ходить по модным магазинам.
— Вот и чудесно! — радостно сказала Маргарита Генриховна. — А я буду с тобой ходить. Ой, забыла! Я не смогу с тобой по магазинам ходить, мы с девчонками уезжаем в Пятигорск. Будем там тусить.
«Девчонки» — это ее подруги-ровесницы, такие же легкие и безрассудные, с которыми она всегда путешествует и весело проводит время.
— Опять? — удивился Леонид.
— Там еще прохладно, не забудьте взять теплую одежду, — сказала Маша. — И звоните нам почаще, чтоб мы не волновались. А то мы никогда не можем до Вас дозвониться: то трубку не берете, то вне зоны доступа.
— Машенька, — с нежностью сказала Маргарита Генриховна, — какая же ты замечательная и добрая! Как хорошо, что у Лёнечки такая хорошая жена.
Ну и добавила:
— Только деревенские могут быть с такой чистой душой!
Маша закатила глаза и покачала головой. А Леня обнял жену и сказал:
— Конечно! Машка у меня самая лучшая, самая красивая, самая умная, самая любимая!
На самом деле Маргарита Генриховна невестку свою любила. Хотя и считала ее слишком серьезной для своего возраста. Но она прекрасно понимала, что в семье обязательно должен быть хоть один рассудительный «человек-бабушка», который будет заботиться обо всех. И в их семье это была Маша.
