— Сколько раз тебе повторять, чтобы ты, Люда, экономила и записывала траты? — кричал муж Борис.
Люда молчала. Стояла у окна и смотрела на соседский двор. Там бабушка Зина развешивала бельё. Простыни белые, как флаги капитуляции.
Борис махал рукой с чеком от «Магнита»…
— Люда, ты меня слышишь?
Слышала. Слышала каждый день вот уже пять лет. С тех пор, как он предложил записывать всё в эту проклятую тетрадь в клетку.
— Записывай всё! — сказал тогда. — Каждый рубль!
И она записывала. Сначала.
«Хлеб — 35 рублей. Молоко — 82. Стиральный порошок — 280». Цифры, цифры, цифры. Как будто жизнь можно было уместить в столбики доходов и расходов.
А потом…
Потом она поняла, что не может записать главное. Как записать запах его одеколона, когда он приходит домой? Как внести в графу расходов его молчание за ужином? А цену его взгляда, когда она надевает новое платье?
— Люда!
Она обернулась. Борис сидел за кухонным столом. Очки съехали на кончик носа. Калькулятор в одной руке, чек в другой.
— Что это такое? — он ткнул пальцем в чек. — «Товар номер четыре». Что за товар?
Люда вспомнила. Шоколадка «Алёнка». Ей очень захотелось шоколадку. Она купила её просто так. Потому что девочка на обёртке улыбалась. А Люде так хотелось улыбнуться в ответ.
— Не помню — сказала она.
— Как не помнишь?! Это же твои деньги! Наши деньги!
Но это были не её деньги. Это были его числа в его тетради. А её деньги… её деньги были совсем другими.
Её деньги пахли кофе в том кафе, где она иногда пила капучино, когда Борис был в командировке. Её деньги звучали, как музыка в наушниках, которые она купила тайком. Её деньги были мягкими, как плед, который лежал в шкафу.
— Я начну записывать сам — сказал Борис.
Люда кивнула. Пусть записывает. А она… она просто будет жить.
На следующий день Борис ушёл на работу с портфелем и важным видом. Люда взяла тетрадь. Полистала. Страницы исписаны его аккуратным почерком. «Коммунальные — 4200. Продукты — 8500. Бензин — 4000».
Она перевернула страницу. Чистая. Достала ручку.
«Улыбка продавщицы в булочной — бесценно», — написала она.
И ещё: «Песня по радио, которая напомнила о юности — бесценно».
И ещё: «Момент, когда солнце заглянуло в окно — бесценно».
Она писала и писала. Записывала то, что нельзя купить, но можно потерять. То, что никак не влияет на семейный бюджет, но делает жизнь жизнью.
Вечером Борис вернулся усталый:
— Как дела с экономией? — спросил он, развязывая галстук.
— Хорошо — ответила Люда. — Я много сегодня накопила.
Он улыбнулся. Первый раз за месяц.
А Люда подумала: может, и его улыбку стоит записать в свою тетрадь?
Она взглянула на него внимательно. Борис снял пиджак, повесил на спинку стула. Движения привычные, усталые. И вдруг она увидела — что муж, стал совсем другим человеком.
Когда это случилось? Когда они стали говорить только цифрами?
— Борь — позвала она тихо.
— М-м? — он не поднял головы от газеты.
— А помнишь, как мы покупали эту квартиру? Ты тогда сказал: «Люда, здесь будет наше счастье».
Борис отложил газету. Посмотрел на неё поверх очков.
— Помню. И что?
— А что случилось с нашим счастьем? Его же нельзя записать в тетрадь…
Он молчал. Долго. А потом вдруг встал и подошёл к ней.
— Люда… — начал он и замолчал.
Она ждала. В кухне тикали часы. За окном лаяла собака. Жизнь продолжалась.
— Я боюсь — сказал он наконец. — Боюсь, что на всё денег не хватит. Что я тебя не смогу обеспечить. Что ты поймёшь… что я неудачник.
Люда взяла его за руку. Тёплая. Знакомая. Родная.
— А я боюсь — ответила она, — что мы забудем, зачем всё это. Деньги, планы, экономия… Зачем, если мы при этом теряем друг друга?
Борис сжал её пальцы.
— А что ты сегодня записала? Покажи свою тетрадь — попросил он.
Люда принесла. Открыла на своих записях.
Борис читал молча: «Смех ребёнка во дворе — бесценно. Запах свежего хлеба — бесценно. Твоя рука в моей — бесценно».
— Думаешь — это тоже нужно учитывать — сказал он тихо. — Мы забыли про главные доходы.
Люда улыбнулась. И записала в тетрадь:
«Понимание мужа — бесценно».
А дальше? А дальше началось самое интересное. Через неделю Борис пришёл домой с двумя тетрадями. Одна — привычная, в клетку. Другая — в линейку, с красивой обложкой.
— Эта для расходов — показал он первую. — А эта… для доходов особого рода.
Люда засмеялась. Борис покраснел, как школьник.
А я радовалась, что Борис принял мою игру… В эти записи.
— Не смейся. Я серьёзно. Сегодня, например, Петрович на работе анекдот рассказал. Я полчаса смеялся. Это ведь тоже доход, правда? Эмоциональный.
И он записал:
«Смех — 30 минут чистой прибыли».
Люда открыла свою тетрадь и дописала:
«Муж начал понимать — бесценно».
Так они жили месяц. Борис записывал всё подряд: «Удачно припарковался — экономия нервов». «Люда приготовила замечательный суп — вкус детства». «Дождь по крыше — лучше любой музыки».
А Люда читала и понимала: он учится видеть жизнь по-новому. Через её глаза.
Но однажды…
Однажды она нашла в его тетради странную запись: «Разговор с Людой о разводе — минус всё».
Сердце ёкнуло. Какой разговор? Когда?
Она села за стол. Открыла свою тетрадь на чистой странице.
«Страх потерять мужа — бесценно?» — написала. Зачеркнула. «Страх потерять мужа — ???»
— Борь — позвала она, когда он пришёл. — Что это значит?
Показала запись. Борис побледнел.
— Я думал… Мне показалось, что ты… что мы…
— Что мы что?
— Что мы отдаляемся друг от друга. Каждый в своей тетради. А где мы вместе?
И тогда Люда поняла. Они так увлеклись записыванием жизни, что забыли её проживать.
— Знаешь — сказала она. — Давай заведём третью тетрадь.
— Третью?
— Нашу. Общую. Туда будем записывать то, что происходит с нами. Вместе.
Борис кивнул. И в тот же вечер они купили большую тетрадь. На обложке написали:
«Семья Петровых. Совместные активы».
Первая запись была такой: «Поняли, что любовь — это не расход и не доход. Это капитал, который растёт, когда его тратишь».
А вторая:
«Решили больше не спорить из-за денег. Хотя бы в четверг».
Третья:
«Борис купил Люде шоколадный торт. Записал в расходы, но это неправда. Это инвестиции в будущее».
И жизнь потекла дальше. Не стала проще — нет. Деньги как были проблемой, так и остались. Но теперь у них была система. Три тетради, как три кита, на которых держался их мир.
Финансовая — для денег. Личная — для души. Общая — для любви.
И самое удивительное: чем больше они записывали в последнюю, тем легче становилось с первой.
Но главное, конечно не тетради. А наши отношения друг к другу…
Деньги перестали быть врагом. Стали просто инструментом.
А счастье… счастье оказалось рядом…
