— Юра, ты себя слышишь? То есть я должна родить в сорок лет, чтобы исправить ошибки твоей молодости? А почему это я вдруг должна расплачиваться за то, что тебе в твоём гараже было интереснее, чем с собственным сыном? — с искренним недоумением в голосе вопрошала Анна.
— Ань, ну что ты заладила! — напирал Юрий. — Ну, глупый был. Не ценил. Не понимал, что теряю. А теперь всё упущено, Стёпа меня вообще за отца не считает.
— А в чём он не прав? — Анна горько усмехнулась. — Семнадцать лет он жил не с отцом, а с соседом по дому. Ты что, думал, что ребёнка можно выключить и включить, как телевизор, когда захотелось «поиграть в папу»?
Юрий помрачнел и нахмурился. В его взгляде вспыхнуло знакомое раздражение. То самое, которое Анна видела всякий раз, когда речь шла о его отцовских обязанностях.
— Ань, ну хватит! Это всё дела минувших дней. Ну дай мне ещё один шанс, — упрямо требовал он.
— Чтобы ты наигрался и бросил всё на меня, и очередной ребёнок рос без отца? — Анна скрестила руки на груди. — Спасибо, мне хватило одного. Нет, Юра, это даже не обсуждается.
Лицо мужчины исказила гримаса обиды и гнева. Он не нашёлся с ответом, поэтому просто сердито фыркнул и уткнулся в телефон.
Конфликт был исчерпан. Пока что. Однако проблема не решилась. Их разговор оставил на душе Анны тяжёлый осадок. И дело было даже не в нелепых требованиях мужа. Ей было обидно за своего сына, Степана.
…Анне было двадцать три, когда Степан появился на свет. Она до сих пор помнила, как стояла возле роддома, уставшая и счастливая, и держала на руках крошечный, завёрнутый в белое одеяло комочек. Юрий нависал над ними, аки коршун, и не отходил ни на шаг. Он сиял от счастья, периодически поправлял одеяльце, целовал Анну в лоб, иногда — с благоговением брал сына на руки.
— Весь в меня! С такой же ямочкой на подбородке, — восхищённо говорил он с блеском в глазах. — Это же я теперь отец, Ань. Я только сейчас начинаю это понимать. Я всё буду делать с ним вместе! Гулять, пеленать, учить играть в футбол… Я буду самым лучшим папой на свете, вот увидишь!
И Анна смотрела на него с таким же восторженным блеском во взгляде. Она верила каждому слову. Ей казалось, что у них будет идеальная семья, полная любви, заботы и совместных радостей.
Но реальность, как это нередко бывает, оказалась прозаичнее и суровее…
…Глубокая ночь. Она с тёмными кругами под глазами ходит по комнате туда-сюда, качая на руках орущего от колик младенца. И это уже в третий раз за ночь. Юрий же недовольно ворочается в кровати, натягивая одеяло на голову.
— Да уйми ты его наконец! — тихо шипит он. — Мне же завтра на работу, рано вставать!
В такие моменты Анне приходилось уходить в другую комнату со слезами бессилия на глазах. Ребёнок кричал ещё громче, потому что хотел остаться в спальне, но у женщины просто не было выбора. Она закрывала дверь и часами укачивала Степу, лишь бы дать мужу поспать.
Выходные. Она, истощённая неделей без сна, робко просит:
— Юр, может, погуляешь с ним хоть два часика? Я уже с ног падаю, спать хочу…
— Ань, давай потом? Сейчас не могу, планы. Мне там ребята обещали машинку подогнать, будем чинить.
— Но я уже не могу…
— Анечка, ты же у меня сильная. Ты справишься. А я потом вернусь и помогу тебе.
Дверь закрывалась, оставляя Анну наедине с её «силой» и изматывающим материнским долгом. А «потом» так и не наступало.
Время шло. Степан рос. Анна пыталась наладить хоть какую-то связь между отцом и сыном. Вот она подходит к Юрию, который сидит, развалившись в кресле, и смотрит футбол. Она протягивает ему розовощёкого карапуза, тянущего ручки.
— Возьми его, побудь с ним немного, — просит она уже не для отдыха, а чтобы скрепить их семью.
Юрий берёт сына нехотя, с таким видом, будто ему подсунули свёрток с чем-то подозрительным. Держит он малыша на вытянутых руках, не прижимая к себе, и смотрит сквозь него, на телевизор. Минута, полторы — и он так же небрежно ставит сына на пол, возвращаясь к матчу.
А вот Степану уже пять. Он сидит на ковре в гостиной, строя замок из кубиков. Юрий идёт к дивану, проходя мимо сына. Он даже не смотрит на него. Сын тоже не поднимает на него взгляд. Он уже привык к отсутствию отца в своей жизни.
Юрия нельзя было назвать совсем уж никудышным мужем. Он приносил деньги в дом, даже помогал Анне с готовкой и уборкой. Но вот детство сына он прогулял. Стоит ли удивляться тому, что теперь Степан, повзрослев, никак не воспринимал его в качестве отца?
— Стёпка, как у тебя в школе дела? — начал интересоваться Юрий в какой-то момент.
— Э-э… Да ничего. Всё в порядке, — растерянно отвечал сын.
— Ну, с оценками, надеюсь, всё хорошо? — не сдавался Юрий. — Ты мне скажи, если что. Я, может, подсказать чего смогу. А то учёба — это ж важно. Я ж не хочу, чтоб мой сын дворником был.
— Да нет, пап, спасибо. Всё хорошо, — говорил Степан и пытался побыстрее ускользнуть в свою комнату.
— Ну, смотри. Можем на выходных на рыбалку сходить, если хочешь! — кричал Юрий уже ему вслед.
Но Степан больше не отвечал. И только Анна знала, что сегодня у него дискотека в школе, что он пригласил туда девочку с параллели, которая ему нравится, и что она отказала ему. А ещё — что ему совершенно неинтересна рыбалка.
Было очевидно, что поезд ушёл. Степан больше не был тем маленьким мальчиком, который жаждал внимания отца. Детство, которое Юрий хотел наверстать, безвозвратно кончилось. И когда он понял это, он захотел получить «чистовик» — второго ребёнка. Анна же, помнящая каждую бессонную ночь, была категорически против.
Вскоре о конфликтах в их семье стало известно родственникам.
— Доченька, я всё знаю, Юрочка всё мне рассказал. Вот послушай свою мать, рожай второго. Юра же изменился, повзрослел! Не лишай его второго шанса. Это же такое счастье, снова растить малыша!
Свекровь тоже решила внести свою лепту.
— Ань, ты, если не родишь, можешь потерять его, — сказала она. — У мужика мечта, хочет быть отцом. Не родишь ты, так родит другая. Да тебе и самой это выгодно. Подумай о будущем. У вас первый сын вот-вот вылетит из гнезда. А второй скрепит ваш брак, и вам будет поддержка в старости.
Анне было вдвойне обидно слышать всё это от других женщин. Как будто её жизнь и тело превратились в предмет какого-то сумасшедшего торга. Все видели в ней лишь мать и жену, но не уставшую женщину, которая однажды уже прошла этот путь и прекрасно помнила, чем он закончился.
Тогда в отчаянии у неё родился план. Отчасти абсурдный, но способный наглядно всё доказать. Она нашла в кладовке старую коробку с детскими вещами Степки и откопала там пылящийся, но ещё работающий тамагочи. Маленький электронный питомец, которого нужно было кормить, развлекать, лечить и убирать за ним.
Когда Юрий вернулся с работы, Анна вручила ему пластиковое яйцо с крошечным серым экраном.
— Это что? — озадаченно спросил он, осматривая «подарок».
— Это твой испытательный срок. Попробуй хотя бы десятую часть от того, что тебе предстоит в роли отца. Эту игрушку нужно кормить по часам и ухаживать за ней. Прямо как с младенцем, но достаточно просто жать на кнопочки. Будешь делать что-то не так — он будет настойчиво пищать. Если через год твой тамагочи всё ещё будет жив — я поверю, что ты действительно готов к ребёнку.
Юрий сначала вопросительно посмотрел на жену, а затем громко рассмеялся, приняв это за шутку. Но при виде её невозмутимого выражения лица веселье сменилось раздражением.
— Ты это серьёзно? Сравниваешь живого ребёнка с этой штуковиной?
— А ты начни хотя бы с этого. Если не справишься даже с этой «штуковиной», то о каком ребёнке может идти речь?
Муж усмехнулся, решив, что это пустяк. Игрушку он сунул в карман.
Первые три дня он терпеливо просыпался по ночам, чтобы покормить виртуального питомца. На пятый — стал психовать, но свою «миссию» не бросал. Спустя неделю пожаловался, что перестал справляться с работой из-за недосыпа.
А на восьмой день он, вернувшись домой, швырнул тамагочи на стол. На экране был красноречивый крест, означающий, что муж не справился.
— Забыл покормить. На работе аврал, — коротко бросил Юрий, избегая взгляда жены.
С тех пор скандалы и споры не прекратились, но поутихли. Атмосфера непонимания и обиды осталась, однако Юрий уже не настаивал на своём настолько рьяно.
Три года спустя жизнь окончательно расставила всё по своим местам. Степан, к тому моменту уже студент, привёл в дом свою девушку, а вскоре они сообщили, что ждут ребёнка.
Юрий вновь преобразился. Его энтузиазму не было границ. Он снова заговорил о втором шансе, теперь — в роли деда. Он подарил молодым коляску с отложенных денег, накупил комбинезонов не по размеру и конструкторов с мелкими детальками. Клялся и божился, что будет самым лучшим дедушкой на свете. Что будет помогать, сидеть и гулять.
Анна наблюдала за этим со здоровым скептицизмом.
Когда родился внук, история ожидаемо повторилась. Первые недели Юрий действительно впрягался и помогал, качал внука, фотографировался с ним. Но очень скоро, когда прошла первоначальная эйфория, его пыл угас. По его настоянию молодые съехали в съёмную квартиру, и вся помощь свелась к редким, тщательно спланированным визитам по выходным, когда ребёнок был выкупан, накормлен и пребывал в хорошем расположении духа. Стоило малышу захныкать, как Юрий находил неотложное дело: звонок по работе, срочную встречу, мать и её дачу.
Анна приходила на выручку, смотрела на всю эту картину, на своего сына и его уставшую девушку, и понимала: она приняла правильное решение. Степан вырос чутким и ответственным мужчиной, не оставлял жену одну. А Юрий… Он так и остался тем, кем был всегда — человеком, который любит лишь идею отцовства, а не её суть.
