— Валь, я список составил на завтра, — Константин Владимирович аккуратно положил исписанный лист возле тарелки жены. — Масло подорожало на три рубля, но я нашёл акцию в «Пятёрочке».
Валентина даже не подняла глаз от своей гречневой каши. Двадцать седьмой год подряд — гречка по понедельникам, рис по вторникам, макароны по средам. Расписание питания висело на холодильнике рядом с графиком коммунальных платежей и таблицей расходов на месяц.
— А сметану не покупай, — продолжал Константин, методично нарезая хлеб на равные кусочки. — Срок годности маленький, а съедаем мы её долго. Невыгодно.
Валентина отложила ложку. За окном октябрь раскрашивал деревья в золото, а она сидела за этим столом и слушала лекцию о сроках годности. Когда она в последний раз покупала что-то просто потому, что захотелось? Когда последний раз готовила то, что хочется, а не то, что «рационально и полезно»?
— Слышишь? — Константин посмотрел на неё поверх очков.
— Слышу, — тихо ответила она. — Сметану не покупать.
После завтрака Константин ушёл на работу, а Валентина осталась наедине с безукоризненно убранной кухней. Каждая вещь на своём месте, каждая полка подписана. «Консервы», «Крупы», «Специи». Даже специи он покупал раз в полгода, строго по списку. Соль, перец, лавровый лист. «Остальное — лишние траты», — говорил он.
Валентина подошла к окну. Во дворе соседка Галина Петровна кормила голубей, рассыпая им крошки из пакета. Женщина улыбалась, приговаривала что-то птицам. Когда Валентина видела эту сцену, внутри что-то болезненно сжималось. Даже голуби получают больше спонтанной радости, чем она за целый день.
Телефонный звонок прервал размышления. Звонила Светлана, дочь.
— Мама, как дела? Полина просит, можно ли на выходных к вам приехать? Максим тоже хочет.
— Конечно, приезжайте, — обрадовалась Валентина. — Я что-нибудь вкусное приготовлю…
— А папа не против? Знаю же, как он переживает, когда нарушается его режим питания.
Валентина замолчала. Светлана была права. Константин всегда напрягался, когда в доме появлялись «незапланированные» гости. Пересчитывал продукты, составлял новые списки, ворчал о дополнительных тратах.
— Мама? — забеспокоилась дочь. — Вы поругались?
— Нет, не поругались, — вздохнула Валентина. — Просто… устала я, Светочка.
— От чего устала? Вы же на пенсии, отдыхаете.
Как объяснить дочери, что можно устать от жизни по расписанию? Что можно задохнуться от «правильности» и «рациональности»? Что иногда хочется купить дорогой сыр или внезапно поехать в театр, не сверяясь со списком трат?
— Приезжайте в субботу к обеду, — решительно сказала Валентина. — Что-нибудь придумаю.
Вечером Константин вернулся с работы в обычное время — ровно в половине седьмого. Повесил пиджак на «свой» крючок, поставил ботинки в «своё» место, вымыл руки и сел ужинать. Макароны с тушёнкой, как и полагалось по средам.
— Света звонила, — сообщила Валентина, раскладывая еду. — Хотят в субботу приехать с внуками.
Константин остановил вилку на полпути ко рту:
— В субботу? А я планировал генеральную уборку. И потом, у нас продуктов на четверых не хватит.
— Куплю ещё.
— Откуда деньги? У нас же бюджет расписан до копейки.
Валентина медленно отложила вилку. Посмотрела на мужа — аккуратного, правильного, всегда знающего, что и когда нужно делать. И вдруг поняла: она больше не может.
— Знаешь что, Костя? — сказала она неожиданно твёрдым голосом. — А может, один раз в жизни мы поступим не по плану?
— Что ты имеешь в виду?
— Купим красную рыбу. И торт. И мороженое детям. Просто так, потому что захотелось.
Константин отложил вилку и посмотрел на жену, как на больную:
— Валя, ты что, заболела? Какая красная рыба? У неё цена как у золота. А торт можно дома испечь, если уж так хочется.
— Из чего испечь? — голос Валентины стал громче. — У нас же ванилин закончился в прошлом месяце, а покупать новый ты запретил, потому что «используем редко». А сливочное масло — только по большим праздникам!
— Не кричи. Соседи услышат.
— А пусть услышат! — Валентина встала из-за стола. — Пусть знают, что здесь живёт женщина, которая двадцать семь лет не покупала ничего просто потому, что захотелось!
Константин растерянно моргал. Такой Валентины он не видел никогда.
— Ты же понимаешь, — начал он примирительно, — что мы должны экономить. Пенсии маленькие, цены растут…
— Понимаю, — устало кивнула Валентина. — Я всё понимаю. И поэтому завтра иду работать.
— Куда работать? Тебе пятьдесят лет!
— В библиотеку требуется помощник. Половина ставки, но хватит на «лишние траты». На красную рыбу для внуков. На театр иногда. На сметану, в конце концов!
Константин побледнел:
— Валя, мы же договаривались… Зачем тебе работать? У нас всё есть.
— У нас есть всё необходимое для выживания, — ответила она. — А для жизни — ничего нет.
Следующие дни прошли в напряжённой тишине. Константин пытался убедить жену отказаться от «глупой затеи», приводил расчёты, доказывал нерентабельность. А Валентина молча собиралась на работу, покупала в обеденный перерыв запрещённые продукты и готовила ужин для внуков.
В субботу Светлана приехала с детьми. На столе их ждали жареная форель, салат из свежих овощей и шоколадный торт из кондитерской.
— Бабушка, как вкусно! — восхищалась Полина. — А можно ещё кусочек торта?
— Можно, — улыбнулась Валентина. — Сегодня можно всё.
Константин сидел мрачнее тучи, мысленно подсчитывая потраченные деньги. Но когда Максим залез к нему на колени и довольно замурлыкал, что-то внутри дрогнуло.
— Дедушка, а почему раньше у вас всегда одна и та же каша была? — простодушно спросил мальчик.
Константин растерялся. Как объяснить восьмилетнему ребёнку теорию разумного потребления?
— Теперь не будет, — вмешалась Валентина. — Теперь будет по-разному.
— А дедушка согласен? — Полина внимательно посмотрела на Константина.
Все взгляды обратились к нему. Светлана, Валентина, внуки — ждали ответа. И Константин вдруг понял: последние годы он так боялся остаться без денег, что остался без семьи. Боялся разориться и обнищал духовно.
— Согласен, — тихо сказал он. — Пусть будет по-разному.
Валентина удивлённо посмотрела на мужа. В его глазах она увидела что-то новое — не страх потерь, а страх потерять её.
Вечером, когда дети легли спать, а Светлана укладывала их, супруги остались на кухне наедине.
— Я не хочу, чтобы ты работала, — сказал Константин. — Но не потому, что это дорого. А потому, что привык, что ты дома. Что мы вместе.
— Мы и так были вместе, — возразила Валентина. — Но как-то… неправильно. Как соседи по коммуналке, а не как муж и жена.
Константин кивнул. Он и сам это чувствовал, просто не умел сказать.
— Давай попробуем по-новому, — предложил он. — Я не буду составлять списки на месяц вперёд. А ты… ты не будешь молчать, когда тебе что-то не нравится. Договорились?
Валентина протянула ему руку:
— Договорились. Но сметану я всё равно буду покупать.
— Покупай, — улыбнулся Константин. — Я даже попробую с ней что-нибудь приготовить.
За окном октябрьский ветер качал деревья, а на кухне пахло шоколадным тортом и новыми надеждами. Может быть, пятьдесят лет — это не конец, а только начало настоящей жизни?
