— Ах, сил у неё нет! — издевательски воскликнула Маргарита Степановна. — У тебя, я гляжу, силы есть только на то, чтобы ныть! А чтобы по-настоящему устроить свою жизнь — это, извините, сразу сил нет! И чтобы дочку свою нормально воспитывать — тоже нет! Чтобы квартиру себе найти — опять у тебя ручки опускаются!
— Мама, ты хоть представляешь, что такое в наше время купить квартиру? — безнадежно спросила Лена, уже жалея, что приехала к маме.
— А кто тебе говорит про купить? Не настолько я старая и глупая, чтобы считать, что моя доченька способна купить что-то существеннее буханки хлеба! Снять вполне могла бы, кто мешал? Работа есть, здоровье тоже, подработку нашла бы, но нет! Это силы нужны! Мы лучше замуж выйдем за первого встречного!
— Я к тебе приехала впервые в этом году, а ты так говоришь, будто я каждый день тут сижу и жалуюсь. Да и не жаловаться я приехала, а просто навестить…
— А чего меня навещать? Я жива-здорова, могла бы просто позвонить и спросить, как и что. Ну и поныть могла по телефону, я бы трубку бросила, да и все!
— Хорошо, мама, давай этот разговор прервем без всяких трубок. Поеду я…
Лена встала со стула с трудом, чуть ли не кряхтя по-старушечьи, казалось, где-то внутри рвутся какие-то нити, привязывающие ее к этому дому и к маме. Маргарита Степановна, вероятно, тоже поняла состояние дочери, сказала, стараясь не допускать в голос теплых нот:
— А если так уж невмоготу, то переезжайте с дочкой обратно, никто вас не гонит!
— Да нет, мама, не собираюсь я приезжать, что ты. Все, поеду домой, Сашка там одна.
Если бы кто-то посторонний услышал этот разговор, то подумал бы, что мать и дочь поссорились навсегда, но это совсем не так. Расстались они вполне по-родственному, даже поцеловались на прощание. Это был обычный стиль их общения. Лена была недовольна по большей части сама собой. Ну что поделаешь — захотелось хоть кому-то пожаловаться, услышать сочувственные слова… Знала, что от мамы этого ждать бесполезно — не такова была Маргарита Степановна, чтобы сочувствовать! Даже дочери… А помочь она тем более не могла, потому что чем тут поможешь? Тем более в таком сложном вопросе, как квартирный.
Нельзя сказать, чтобы Лену всю жизнь беспокоил этот самый квартирный вопрос — больше она была знакома с ним по разговорам мамы, которая любила поболтать о том, что начинали они жить с отцом вообще в очень стесненных обстоятельствах — то в общежитии, то в каком-то бараке, то в комнате в коммуналке… Лена этих тягот и не помнила, разве что коммуналку, но и там ничего страшного не было. Отец выпить любил, это да, но тоже не сказать, чтобы буянил или обижал кого-то в пьяном виде — просто мама не желала терпеть даже тихого пьянства! Так и развелись, и уже после этого (Лене семь лет было, в школу как раз собиралась) мама, женщина активная и пробивная, смогла все-таки выхлопотать отдельную трехкомнатную квартиру. Так что все свое сознательное детство Лена прожила во вполне комфортных условиях. Может, и до сих пор так бы жила, да тут новая беда, — брат Витя, на шесть лет старше нее, выпивать начал…
То есть поначалу это было, как у многих в юности: компании, пивко, винишко… Женился даже, — в девятнадцать лет, еще до армии. Жену в дом привел, мама в ужасе была: «Опять коммуналка!», — говорила. Но это было ненадолго: брата в армию забрали, и жена его вскоре ушла со скандалом, мол, притесняют ее здесь, обижают! И Витю, разумеется, не дождалась.
Впрочем, он не особо расстраивался. Вернувшись, оформил развод и снова начал холостую свободную жизнь. Естественно, опять с компаниями и с выпивкой… «В отца пошел», — говорила мать, но ошибалась: брат-то был не тихим. Приходя домой пьяным, сразу от двери начинал скандалить, кричать, ругать всех — и сестру, и мать. В основном обвинял в том, что они его семью так называемую разрушили!
«Из-за вас Надька ушла! Вы любого со свету сживете, ведьмы две, ее сожрали, теперь и за меня принялись?! Не дождетесь!» — ну и все в таком же духе… Не только Лена, которой едва восемнадцать исполнилось, а и сама мать его боялась.
Но Маргарита Степановна этого долго терпеть не стала. Пыталась она бороться с сыном или за сына, а когда поняла, что это не только бесполезно, но еще и опасно, то поступила весьма радикально: квартиру трёхкомнатную разменяла на две однокомнатные, одну им с дочкой, другую Виктору. В разных концах города, чтобы он к ним вообще без особой нужды не ходил! О том, что придется жить практически в одной комнате с дочкой, она не беспокоилась — Лена к тому времени уже засобиралась замуж, и у мужа была квартира.
Лена, правда, тогда уже сказала маме:
— Зачем же на однокомнатные? Можно же было на двухкомнатную и комнату в коммуналке, например.
— Ну если можно, сама бы и делала, — ответила Маргарита Степановна. — Попробуй так разменивайся! Я и эти две однокомнатные не один год искала.
Но что и говорить, если тогда еще все хорошо было! Переехала Лена к мужу в его двухкомнатную, жили поначалу неплохо, Сашенька родилась. Почти десять лет прожили вполне счастливо, а потом Сергей заявил, что вообще не семейный он человек, и закончилось это всё разводом… Вернулась Лена к маме, и началась у них весёлая жизнь. Мама всегда была женщиной с непростым характером, и чем дальше — тем все ярче это проявлялось. Да ещё и Сашка начала подрастать и проявлять свои очень непростые качества, и вскоре Елена поняла, что жить вместе у них, скорее всего, не получится.
Да и в самом деле, как жить в одной квартире двум дочкам, двум мамам и бабушке с внучкой? А разъехаться-то всё равно не получится — некуда разъезжаться, нечего уже и разменивать!
«Выходи замуж, пока не поздно! — советовала, а потом и требовала мать. — Молодая еще, самое время. Была бы я помоложе — я бы сама вышла!»
Но от мамы такого требовать не приходилось, а вот Лена… Да не умела она мужиков себе искать! Так уж получилось, что Сергей был ее первым и единственным мужчиной, а до этого — первым кавалером…
Не было у неё ни малейшего опыта, не умела она завязывать и строить отношения с кем-то другим! Вот и попробуй выйди замуж с такими данными, да еще без жилплощади и с двенадцатилетним довольно-таки трудным подростком на руках! Но попробуй и с мамой проживи. У Маргариты Степановны — характер, и внучка, видимо, в нее пошла, — ругались они с бабушкой каждый день, чуть ли не дрались. До того дошло, что Лена боялась их наедине оставить, старалась всегда быть между ними на случай «мало ли чего».
Таким образом, права мама: надо замуж выходить. Да, трудновато, но попытаться можно. И в конце концов, в двадцать первом веке живем, есть сайты знакомств, и многие там себе если не пару находят, то уж собеседника, чтобы немного отвлечься от своих проблем. А там чем черт не шутит!
Вот так она и нашла Андрея — неженатого, во всех отношениях положительного человека с жилплощадью, к тому же сразу заявившего, что жениться он совсем не против. Ну что ж — он не против, она тем более, почему бы и нет? И пусть жил он не в их городе, а в ближнем пригороде, у родителей там домик, где они жили практически всегда, а он — в двухкомнатной квартире. Елена с мамой посоветовалась, та сказала:
— Съезди, посмотри, что и как, может быть, как раз твоя судьба!
Ну что ж — съездила, познакомились они, и не так много времени после знакомства прошло, как начала Лена собирать вещички, чтобы переезжать к новому жениху. По поводу того, чтобы официально оформить брак, она не спешила, но он сказал:
— Нет, Лена, надо все-таки оформить отношения. У меня мама — человек старорежимный, к тому же верующая, поэтому до заключения брака она наш союз попросту не признает. Да и мне это сожительство поперек горла.
Никогда бы Лена сама не поверила в то, что ее жизнь может так быстро и так круто измениться! Вроде только познакомилась с мужчиной — и вот уже собирается за него замуж. Пара месяцев всего прошла от знакомства на сайте…
Но расписались, стали жить вместе, и поняла она, что не зря люди, особенно взрослые, все же сначала приглядываются и стараются познакомиться поближе. Нет, неплохим человеком был Андрей: и непьющий, и спокойный, но… маменькин сынок! Очень уж привязан к своим родителям, живущим в пригороде. Сам работал и неплохо зарабатывал, но большая часть денег уходила именно туда, к родителям. Да и выходные он чаще всего проводил у них на участке — на огороде возился, баню они там строили. Это-то, может, и ничего, нельзя сказать, что Лена так уж без него скучала. С самого начала никаких разговоров о чувствах между ними не было, не было, как и самих чувств: ей нужна была жилплощадь, ему — женщина, хозяйка в доме. Да, у нее дочка, но Андрей сразу сказал:
— А чем она помешает? Почти взрослая, пеленок не будет. Алименты к тому же на нее идут, так что я без претензий.
Саша тоже поначалу не хотела переезжать неизвестно куда и к кому, но потом поняла все плюсы — своя комната, и, главное, бабушки рядом нет! Огрызалась, конечно, и на отчима, и на мать, но тут уже что поделаешь — четырнадцать лет девчонке, когда еще ей огрызаться, если не здесь.
А потом выяснилось, что главная неприятность исходит вовсе не от Сашки, а от «новой бабушки», то есть матери Андрея. Она приняла новую семью сына вполне нормально — не сказать, что полюбила Елену с дочкой, но, по крайней мере, и против ничего не имела. А однажды, когда они полным составом приехали в гости, вдруг заявила:
— Я рада, Андрюша, что тебе, наконец, повезло с женой. И решила я вот что сделать: завещание написать! На тебя, Леночка. Весь этот дом, и участок — все тебе отходит!
Сын и невестка так и остались сидеть с открытыми ртами. Потом загомонили, конечно — зачем да почему? — но хозяйка твердо сказала:
— Дело сделано, и менять я ничего не собираюсь!
Андрей не привык спорить с матерью, Лена просто растерялась. А когда они вернулись домой…
— Ну что, сумела-таки к матери подольститься? — зло сказал Андрей.
— О чем ты? Когда это я льстила? — удивилась Елена.
— А с какой бы это стати тебе такие подарки? Это ж надо, я всю жизнь, с детства, пахал там, столько сил, денег угробил, а получаешь все ты!
— Да постой, Андрей, Анна Федоровна мне ее не подарила, а завещала, она жива-здорова, и никто не гарантирует, что я ее переживу!
Но его было не унять. В чем только Андрей ни обвинял жену: что она «втерлась в доверие», «напела» матери каких-то гадостей про сына, что она уже планирует переселиться в тот самый дом, ускорив смерть его родителей, привести туда молодого любовника… Конца этим фантазиям не было. И с этого момента в общем-то спокойная прежде жизнь закончилась. Лена говорила, что попросит свекровь переписать завещанье, но муж только рукой махал:
— Да плевать мне! Все, дело уже сделано, мать показала, кто ей дороже, — не я, а чужая баба с чужим ребенком! Сделала ты свое дело, Елена, клин между нами вбила!
И поди ему объясни, что ничего она не вбивала…
Скандалы не умолкали, а потом Андрей и руку на жену поднял. Вот тогда она и поехала жаловаться маме, но вместо сочувствия получила новые упреки. Жить с мужем в такой обстановке было уже невозможно, уйти некуда… Вернувшись домой, проскандалила весь вечер с мужем, наплакалась и вдруг решила: «А ведь права мама, — надо снять жилье и жить спокойно! Своего я не куплю и не получу — ну и буду снимать, только и всего. Все лучше, чем жить с человеком, который так и остался чужим мне. А от наследства откажусь, мне на этот их дом даже смотреть противно».
Объявила это Андрею, и он, как ни странно, даже успокоился, сказал:
— Делай что хочешь!
Квартиру нашла в том же поселке — дочке школу менять не надо, да и дешевле, чем в городе. А то, что обидно за несложившуюся жизнь, за претензии свекрови, которая была обижена за то, что не приняли ее подарок — это все такие пустяки! Вот то, что своей квартиры у них нет и не светит — это плохо, но что поделаешь… «Замуж за квартиру я точно больше не пойду! — твердо решила она. — Хотя вообще неплохо бы, чтобы был мужчина в доме… Даже в съемном!»
