— Нет! Только не это! — вырвалось у Ольги.
— Ты о чём? — не поняла мать.
Оля поняла, что впервые произнесла то, что вертелось на языке, и потому мать просто опешила от такого.
— Мам…Я хотела сказать, что подумай, пожалуйста, серьёзно подумай, прежде чем решиться на такой шаг. Может всё не так плохо…
— Ты что, на его стороне?! — удивилась Любовь Петровна. — Защищаешь его?!
— Мне пора, прости, мам, убегаю, вечером созвонимся, — Оля быстро закончила разговор и положила телефон на стол. Потом закрыла лицо руками и долго сидела так.
«Неужели всё опять начнётся? Я не выдержу…и он тоже, похоже, не выдержал. И потому скоро моей спокойной жизни наступит конец. И ведь не скажешь ничего. Она же хочет как лучше! И не понимает, что этим навязчивым желанием разрушает всё вокруг себя…»
Любовь Петровна была просто идеальной матерью. Она заботилась об Ольге и прямо-таки жила её жизнью. С самого раннего детства, с тех пор, как отец оставил их и ушёл в другую семью.
Любовь Петровна не простила его. Даже после развода она еще долго звонила и «трепала нервы» Олиному отцу, Леониду. Конечно, женщина была в шоке и от предательства мужа и от пугающей перспективы растить дочку одна, вот и «сбрасывала напряжение» таким способом.
Но напрасно она беспокоилась о том, как будут строиться их отношения с бывшим мужем дальше. В её представлении Леонид должен был умолять о встрече со своим ребенком, а она приготовилась на эту тему всласть над ним поиздеваться. Всё тщательно продумала. Но нет. Леонид начисто отрёкся и от неё, и от дочери. Алименты платил, но общаться не стремился. Таким образом, он лишил Любовь Петровну серьёзных рычагов давления на него.
Женщина даже консультировалась с юристом по этому вопросу и выяснила, что насильно заставить отца видеться с ребёнком невозможно. Тогда Любовь Петровна задумала в отместку лишить его родительских прав. Подкованная информацией, полученной от юриста, она знала, что алименты ему придётся платить всё равно, пока Оле не исполнится восемнадцать лет. Правда, всё тот же юрист заявил, что для лишения родительских прав нужны веские основания, суд рассматривает такие дела строго индивидуально, учитывая любую мелочь. И ещё… Чтобы лишить родительских прав, кроме нежелания общаться с ребёнком, и отсутствия хотя бы косвенного участия в его жизни, должна быть неуплата алиментов, которые Леонид исправно платил.
Поэтому некоторое время она звонила бывшему мужу и всем этим угрожала, да потом перестала, потому что Леонид не только переехал в другой город со своей новой семьёй, но и поменял сим-карту…
Любовь Петровна целиком и полностью переключилась на дочь. Она стала для неё всем. Никаких попыток устроить свою личную жизнь женщина не предпринимала и самозабвенно занималась воспитанием Ольги.
Со стороны их отношения казались просто идеальными. Только Ольгу мамина забота душила. Мама решала за дочь, что ей пить и что есть, кормила буквально с ложечки до подросткового возраста.
И потом мама продолжала решать за неё буквально всё, вплоть до того, какое нижнее бельё ей надевать. Она покупала дочери всё самое лучшее и дорогое, комплекты белья тоже. И потом, когда дочь куда-либо собиралась, они вместе с матерью обсуждали, что подо что надевать, подолгу мерили. Это могло длиться часами. Хотя на обсуждение было мало похоже. Мать требовательно заявляла, что вот этот синий комплект не подойдёт, а подойдёт чёрный. Потом выяснялось, что форма у него не такая, какая нужна. И нужно подобрать другой. И колготы не того цвета, и надо бы шарфик добавить…
— Мама, я всего лишь иду с девчонками в кино! Какая разница, какой на мне комплект белья?! Там темно! Да и под одеждой всё равно не видно!
— Оля! — строго говорила мать. — Для женщины должна быть важна любая мелочь. Привыкай. Ты девушка уже, надо учиться понимать такие вещи. Ты сама разве не видишь, что тут торчит? Значит надо другой переодеть.
— Мама… — Оля в сотый раз возводила глаза к потолку. Она уже опаздывала и подружки засыпали её сообщениями.
— Я же хочу, как лучше. Вот не будет меня и тогда…тогда… — Любовь Петровна начинала тихонько всхлипывать. Оля в такие моменты всегда чувствовала себя сильно виноватой. Ей становилось стыдно, что она довела мать до слёз…
Ситуация осложнялась тем, что Оля очень любила мать. И была ей за всё благодарна, да и как иначе, ведь Любовь Петровна не один раз красочно ей описывала всю боль и ужас ситуации, когда она осталась одна с маленьким ребёнком на руках, без посторонней помощи. Матери Любови Петровны к тому времени не стало, отца не стало еще раньше, и потому ей пришлось самой со всем справляться. Но она выдержала все трудности и испытания, за что в награду получила замечательно умную, воспитанную дочь, с отличными манерами, настоящую леди.
— Тебя ждёт блестящее будущее! Я представляю тебя только в высшем обществе и никак иначе. Мужа надо будет выбирать с особой тщательностью. Не для того я растила тебя, холила и лелеяла, чтобы отдать первому встречному проходимцу. А они будут! Будут, вот увидишь. Скоро слетятся, как мужи на мёд. А мы их, — Любовь Петровна сделала небрежный жест рукой, словно изображая, что будущие негодные женихи Ольги, словно пыль и их надо просто смахнуть…
— Мама, мне только пятнадцать… Я ещё в школе учусь, — робко возражала дочь.
— Во-первых, не пятнадцать, а почти шестнадцать, а во вторых, об этом думать никогда не рано и никогда не поздно, между прочим, да. И раньше родители устраивали браки детей задолго до их совершеннолетия, а иной раз уже договаривались и до рождения детей, с учетом того, кто родится: дочь или сын…
— Мама, ну ты ещё про времена динозавров вспомни! Это всё средние века! Древность! Кто сейчас о таком думает? Да и приданого у меня никакого нет, и земель нет, и бизнеса семейного у нас нет, чтобы такое планировать, — рассуждала Оля, прямо, как взрослая.
— Где это ты нахваталась умностей? — ворчала мать и поджимала от обиды губы. — Мала ещё, с матерью спорить!
— То мала, то взрослая уже, ты определись, мам, — по-доброму упрекала дочь.
— Эх, глупенькая ты ещё, не понимаешь! Вот мать и старается, заботится. Хоть бы благодарна была! Хотя, как говорят, везде соломки не подстелешь, но я тебе обещаю, дочь, обещаю, что я постараюсь. Изо всех сил. И пока я жива… я… буду…
— Мама! Ну, опять ты об этом! — всплеснула руками дочь и обняла Любовь Петровну. Оля видела, что мать снова начинает плакать и ничего с этим сделать не могла. Она снова чувствовала себя виноватой.
***
Каким образом у Любови Петровны появился мужчина, Оля даже и не представляла. Но он появился. Наверное, ведущую роль в этом сыграло то, что Оля уже жила в общежитии, училась в престижном вузе, в который поступила на бюджетное отделение. Любовь Петровна сама выбрала ей этот вуз. По её мнению, во время учёбы Оле там следовало обзавестись «полезными связями».
— А если повезёт, может и замуж выскочишь! Там как раз такое место, где «обитают» солидные женихи, — сказала Любовь Петровна и подмигнула дочери.
Но Оля была настроена решительно и серьёзно.
— Никаких женихов, пока не доучусь! — заявила она. — Не для того я ночами не спала, готовилась, выдержала бешеный конкурс, чтобы выйти замуж и бросить всё к едрёной бабушке!
— Оля!!! — потрясённо ахнула Любовь Петровна. — Немедленно прекращай употреблять такие выражения! Слышишь меня?! Немедленно! Там совершенно другие люди. Высший свет. Следи за языком!
— Хорошо, хорошо, как скажешь, — примирительно сказала Оля. Кажется, за годы у неё выработался иммунитет к маминой гиперопеке. Но Оле всё равно было тяжело. Она где-то прочитала, что такая забота называется агрессивной. И она, как объект этой заботы, могла с уверенностью заявить, что так оно и есть. Агрессия со стороны мамы была. И много. Просто мама не осознавала её.
Однако в погоне за светлым будущим дочери Любовь Петровна забыла, что может при этом остаться одна. Что и вышло, когда Оля переехала в общежитие. Поначалу Любовь Петровна часто ей звонила, а потом…
— Оля, приезжай на выходные, тебя ждёт потрясающая новость! — заявила как-то мать по телефону.
— Надеюсь, у тебя всё хорошо, — насторожилась дочь.
— Просто отлично! Я выхожу замуж!
Оля просто рухнула на свою кровать, потому что у неё подкосились ноги. «Вот так новость, — думала она, — Действительно потрясающая! А что? Мама красива, молода, почему бы и нет? Просто, конечно, я никогда об этом не думала, если честно»
Подружка, которая жила с ней в одной комнате в общежитии сделала вопросительное лицо и округлила глаза, но Оля махнула рукой, словно говоря, что всё нормально…
— Приедешь, познакомишься с Филиппом. Он потрясающий! — продолжила Любовь Петровна и закатила глаза от восхищения. Но Оля, конечно, этого не видела.
— Не сомневаюсь, — ответила дочь, — Ведь его выбрала ты!
Мать счастливо засмеялась в ответ.
Свадьбу сыграли через два месяца. Оля училась на третьем курсе, когда Филипп (красивый, импозантный мужчина, слегка старше матери) переехал жить к Любови Петровне.
У него были взрослые дети: дочь и сын, которые все вместе жили с ним в одной большой четырехкомнатной квартире. Жили довольно дружно, чему Оля немало удивилась. Обычно про такое совместное проживание рассказывают разные ужасы. Дочь Филиппа ждала ребёнка, и скоро там должно было стать «ещё веселее», как говорила Любовь Петровна.
Вот тут наступило для Оли счастье. Общение с матерью все больше приобретало характер дежурных звонков: привет, как дела, пока. Мама перестала ежечасно спрашивать Олю о том, что та ела на завтрак и на обед, что надела, с чем, какую прическу сделала, как дела в университете, какой экзамен первый на сессии, кто как учится, и какие оценки получает. У кого незачёт и пересдача. Выслушивая подробные ответы дочери, мать улыбалась, ей представлялось, что Оля намного умнее и успешнее других, ведь она шла на красный диплом. А эти… Не зря она столько времени уделяла девочке, ох, не зря!
С тех пор как Любовь Петровна вышла замуж, Оля вздохнула свободно. И, как по мановению волшебной палочки, у неё тут же появился жених. Из тех, кто понравился бы матери. А может и нет… Кто её знает? Оля гадала и не решалась рассказать матери об этом. Она боялась всё испортить.
Однако мать во время недавнего разговора по телефону заявила, что главное в жизни — это любовь и счастье. А не деньги, положение в обществе и другие вещи, которые до недавнего времени она считала основными. Оля немало удивилась.
— Любовь и здоровье нельзя купить, доченька… Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Мама… Мама — я тебя люблю, — сказала Оля и смахнула слезу. Она всё ещё не решалась рассказать ей про своего жениха.
***
— Я развожусь! Он меня достал! Зануда. Что ни скажу, всё не так! Что ни сделаю, тоже не так! Я не крепостная! Я женщина свободная, имею право жить, как пожелаю, а он мне указывает, в моём доме!
Любовь Петровна позвонила Оле рано утром. Она знала, что та уже встала и должна была собираться в институт.
— Что случилось? — спросила Оля, пытаясь одновременно разговаривать и краситься.
— Да ну его! — в сердцах бросила мать. — Чаша моего терпенья не бездонная! Мы всего лишь хотели купить шторы в гостиную. А он начал со мной спорить. Прямо в магазине. Кричит, доказывает. Стыдно-то как! Люди смотрят и слушают. Эти не подойдут, ему видите ли, темно будет, эти дорого! Знаешь, стал меня в расходах притеснять! Я сама работаю ещё, могу позволить себе сходить в салон красоты. А он! Он заявил, что «ногти можно попилить и дома». Куркуль! Как я не видела, что он такой?!
— Мамуля, мне некогда. Я в институт опаздываю, давай завтра поболтаем, ладно? — взмолилась Оля. — Только ты подумай, пожалуйста, прежде чем разводиться, может всё не так уж плохо?
— Всё именно плохо! Ведь шторы — это не единичный случай. Мы всё время ругаемся! — сказала мать и завершила разговор.
А Оля села и долго сидела, закрыв лицо руками. Она решила не ходить на первую пару, там был зачёт, который она уже заранее сдала, и можно было не являться. До звонка матери она всё же хотела прийти, но теперь у неё голова шла кругом. Она подумала о том, что мать, похоже, встретила в лице Филиппа свою «копию» и поняла это только сейчас. Тот видимо со временем осмелел и стал ей перечить. А мать этого не любила. А самое грустное было то, что мама, если разойдётся с Филиппом, снова «накинется» на неё. А она даже не успела её познакомить со своим женихом… Боже! И он, конечно, ей не понравится. И мать найдёт способ расстроить их отношения, ведь она всегда и за всех знает, как лучше. Оставался только один выход…
***
Любовь Петровна развелась с Филиппом и он, ругаясь и чертыхаясь, отправился к себе по месту прописки. Там уже родился внук, и помощь Филиппа была очень даже кстати.
Любовь Петровна, как и предполагала Оля, тут же переключила свою неуёмную заботу на неё, однако дочь как раз окончила вуз и сообщила…
— Мам, я уезжаю. Меня ждут хорошие перспективы, но в другом городе. Далеко. Семьсот километров отсюда. И ещё. Я замуж выхожу. Приезжать не надо, это далеко. Мы решили, что прямо там и распишемся. Мой жених, Володя, он оттуда. И там у него вся семья. Что? Нет. Они не очень богаты, но… Я люблю его, мам…
***
— Вот как так? — рассуждала Любовь Петровна, бубня себе под нос. — Откуда такая чёрная неблагодарность? Растишь-растишь, всю душу вкладываешь, а она хвостом махнула, только её и видели! Что это за жених такой? Почему так далеко? Почему не богатый? Эх, Олька! Я же хотела как лучше…
