Правду Таня сестре не сказала. Они не общались много лет, и как на нее все это вывалить, она понятия не имела. Проще было притвориться, что она решила сделать первый шаг к примирению, хотя никакой ссоры, по сути, и не было.
Они не виделись почти пятнадцать лет, и было страшно, что она не узнает сестру в аэропорту. Скучая с небольшой группой встречающих, Таня зевала в ладошку: в это время она обычно ложилась спать, и никак не получалось согнать набегающую сонливость. Мальчик лет пяти уснул прямо на сидении, свернувшись клубочком и пристроив голову на рюкзак, прикрытый курткой. Таня и сама бы легла так же, да хоть на полу, настолько она вымоталась за последние дни.
Рейс задерживали. Проверяя время от времени табло, она прикрыла глаза и оперлась спиной на стену, вспоминая фотографии Лины, на которых она двадцатилетняя с рюкзаком смотрела прямо в камеру, щурясь от солнца, чуть старше стояла на фоне Эйфелевой башни (какая банальность!), отвернувшись немного в сторону. Свежих фотографий на ее странице не было, и Таня даже не знала, какой длины и какого цвета у сестры сейчас волосы. Представлялся дорогой блонд и непременно бредовые солнечные очки.
То ли она задремала, то ли уплыла мыслями в детство, пытаясь вспомнить, какой тогда была Лина, и из-за этого пропустила поток прилетевших, наконец, пассажиров. Поняла это Таня по изменившимся вокруг нее звукам: все заговорили, задвигались, послышались первые радостные приветствия.
Зря она боялась, что не узнает Лину. У нее были короткие натуральные волосы, слегка тронутые сединой, простой трикотажный костюм, поверх которого наброшена куртка, в руках большая дорожная сумка. Заметив Таню, Лина улыбнулась и раскинула руки.
-Сколько лет, сколько зим! – сказала Таня, чувствуя себя глупо, но больше она ничего не смогла из себя выдавить.
Лина уехала, когда Тане было четырнадцать. С тех пор они виделись всего один раз: на похоронах отца. Сестра тогда прилетела на три дня, остановилась в гостинице и пообщаться времени не было.
Сестрой она была только по отцу, а по матери у Тани был брат Егор, который трагически погиб совсем молодым. Когда Лине и Егору было по три года, их родители поженились. Отец Егора и мать Лины лежали в одном отделении и умерли с разницей в три месяца. Эта двойная трагедия и объединила две семьи. Все произошло быстро и легко, без угрызений совести и драм. Родственники с обеих сторон приняли это нормально, и первое время все шло хорошо. А потом родилась Таня, и это нарушило былое равновесие: маленький Егор стал ревновать и устраивать безобразные выходки, которые отчим не желал терпеть. Он порол его ремнем, за что Егор его так и не простил. Он сам рассказывал Тане про это, но Таня брату не верила: она такого не помнила, а ее саму отец пальцем ни разу не тронул. Да что говорить, он даже голоса на нее ни разу не повысил! И когда пропали деньги, она была единственная вне подозрений.
Лина не ревновала. Она всегда была самой правильной и послушной. По крайней мере, лет до шестнадцати, когда она вдруг сильно изменилась, стала дерзить родителям и учителям, пропадать вечерами и ругаться с отцом. Мама обычно в их разборки не вмешивалась, обижалась: Лина так и не стала называть ее мамой.
-Автобусы уже, наверное, не ходят, – неловко произнесла Таня.
Она надеялась, что за такси сестра заплатит сама. Глупо было, конечно, приезжать встречать ее так поздно. Но Тане это показалось правильным.
-Вызовем такси, – беззаботно ответила Лина.
-Ага, давай. Только у меня телефон сел.
От собственной лжи у Тани заалели щеки.
-Да я сама. Диктуй адрес.
По дороге они в основном молчали: обменивались ничего не значащими фразами, вымучивали вопросы. Таня два дня отмывала свою квартирку, но все равно стыдилась приводить туда свою успешную сестру, которая наверняка жила в шикарных апартаментах в центре Москвы. Но стоило им только открыть дверь и войти, как напряжение и страхи тут же отпустили.
-Это же Чика! – радостно закричала Лина, взяв с дивана, на котором ей предстояло спать, плюшевую обезьянку. – Я помню, как Егор купил ее для тебя, и мы никак не могли придумать, где ее спрятать.
Игрушка была вся истертая и впитала столько Таниных слез, что никакой стиральный порошок не смог бы выстирать всю соль. Но Таня улыбнулась вместе с сестрой: вспоминать те годы было приятно. И они зацепились за эти общие воспоминания, говорили без перебоя, пока грелся пузатый серебристый чайник, пока нарезались бутерброды и распечатывалась коробка с печеньем: Таня не знала, любит ли Лика еще курабье, но все равно его купила. Потом в ход пошло грузинское вино, оставшееся с дня рождения, на которое никто не смог прийти, и разговоры потекли еще легче, оставляя позади эти пятнадцать лет их параллельных жизней. Говорили, конечно, о папе, о Егоре, о старых знакомых. Потом Таня расхрабрилась и расспросила сестру про личную жизнь. Лина сказала, что живет одна и у нее никого нет. Таня тоже жила одна, но она была в разводе, а единственный сын предпочел жить с отцом.
Когда пришло время фотоальбомов, сестры и вовсе забыли о том, что много лет практически не разговаривали. Они сидели плечом к плечу, тыкали пальцами в лица, перебивали друг друга:
-А помнишь?
-Да это же…
-Ой, посмотри!
Говорили до рассвета: у Лины был другой часовой пояс, а с Тани сон слетел еще по дороге в такси. Единственной мыслью, перед тем как она отключилась, была: «Надо завтра рассказать ей про маму…».
Она не рассказала. Не смогла. Лина потащила ее по памятным местам, потом убежала встречаться с одноклассницами, а на следующий день Таня ушла на работу, пока сестра еще спала.
«Ну, ничего, – решила она. – Время еще есть».
Первую попытку она предприняла вечером.
-Может, сходим к маме? – осторожно предложила она.
Лина мигом изменилась в лице. Таня не понимала: откуда такая нелюбовь? Ведь мама никогда не обижала Лину, не делала разницы между ней и родными детьми, если не сказать наоборот, потому что Егору, например, всегда доставалось больше всех. Эта мысль не давала Тане покоя все эти годы, но спросить у сестры об этом она не могла.
-Извини, но я пас, – ответила Лина.
Слова застряли у Тани в горле. С самого начала это был провальный план: не даст она денег на лечение. Мама была против, говорила, что не нужно напрягать Лину, что раз так вышло, то это судьба – она свое отжила. Таня так не считала. И она решила вызвать сестру в гости, надеясь на месте уговорить ее дать деньги на операцию.
-Да ладно тебе, столько лет прошло, – предприняла еще одну попытку Таня.
Сестра ничего не ответила, демонстративно уставившись в окно.
-Тогда давай хотя бы на могилку к отцу съездим, – решила сменить тему Таня. – Надо оградку покрасить и убрать.
На это Лина согласилась.
Когда они привели в порядок могилу отца, Таня робко предложила:
-Дойдем до Егора?
На похороны брата Лина не приехала. И именно из-за этого Таня все эти годы не пыталась связаться с сестрой: не могла ее простить.
Таня брата обожала. Она боготворила его и готова была на все, чтобы его спасти. Он рано связался с плохой компанией, стал воровать деньги у родителей, выносил вещи. Как они ругались с отцом! Таня всегда вставала на защиту брата, а Лина молчала, хотя могла бы и сказать, он ее всегда слушал. После очередного скандала Егор ушел из дома, только тогда Лина попыталась вмешаться, Таня слышала, как сестра умоляла отца простить Егора. Послушай тогда отец, может, и не случилось бы ничего с братом.
Нашли Егора возле гаражей. И все знали, что это случилось из-за долга, что Егора поставили на счетчик. Это было не в первый раз: раньше он как-то выкручивался, но, в конце концов, все закончилось именно так, как видела в своих кошмарах Таня. Его похороны она помнила смутно, так плохо ей тогда было. Зато сейчас она знала наизусть каждый памятник по дороге к его могиле. А вот Лина так и не приехала с ним попрощаться, и Таня думала, что сестра сейчас откажется. Но ее лицо напряглось, брови сдвинулись в прямую линию, и Лина кивнула.
Таня пошла первой, она знала дорогу. Сестра пошла за ней, Таня чувствовала спиной ее шаги. Она отчего-то волновалась, словно брат был рядом и вот-вот должен был состояться непростой разговор: эти двое все время цапались и задирали друг друга.
-Вот, — указала она на памятник, хотя Лина и без этого поняла, что они пришли.
Егор улыбался с фотографии своей лучезарной прекрасной улыбкой. Таня часто думала: каким бы он был сейчас? Рассматривая мужчин его возраста в вагоне метро, она всегда примеряла: поредели бы у него густые золотистые кудри? Появилось бы пивное пузо, или, наоборот, он стал бы еще более сухим и поджарым?
Лина шагнула вперед, остановилась напротив памятника, обогнав Таню. Здесь убирать ничего не было нужно: Таня приходила к брату каждую неделю, сидела здесь часами, рассказывая ему новости, просто свои мысли, как это бывало в детстве. Поэтому они стояли и молчали. Тане показалось, что плечи сестры вздрагивают. А когда она позвала ее пойти назад, и Лина обернулась, стало понятно: не показалось. Лицо у сестры было мокрое.
Вторую попытку Таня предприняла в субботу, когда они выпили немного пива и пошли гулять по парку, загребая ногами россыпи золотых листьев.
-Скажи, что у вас с мамой? Она обидела тебя чем-то?
Лина покачала головой.
-Она мне не мама.
-Ну, Лин…
-Давай сменим тему.
-Она болеет, вообще-то. Помирилась бы с ней. Она очень хочет.
-Тань, ей-богу, если ты сейчас не прекратишь, я уйду.
Сдаваться Таня не собиралась. Каждый день промедления мог оказаться роковым. Она сказала:
-Мама уже давно не пьет. Если ты из-за этого.
-Да плевать мне пьет она, или нет! – отрезала Лина и ускорила шаг.
Таня видела, что сестра злится, но не могла понять почему.
Дома Таня притворилась, будто забыла об этой теме. Достала купленную заранее бутылку вина, предложила посмотреть их любимый фильм детства: «Крепкий орешек». Во время просмотра фильма Лина расслабилась, и Таня приступила к плану «Б».
-С работой совсем засада, – сказала она. – Грозят сокращением, а в моем возрасте, сама понимаешь, еще и без образования… Права была мама, надо было доучиться, а не замуж выскакивать. Всю жизнь теперь маюсь. Ты вот молодец.
Лина усмехнулась.
-Молодец… Только от этого «молодец» волком иногда выть хочется. Прямо по сценарию, только вот никакие Гоши в электричках не ездят. Да и я тоже…
Таня обрадовалась, что сестра немного открылась, и принялась жаловаться на бывшего мужа, на женатого любовника, снова ввернула работу.
-Нужно учиться, – заключила Таня. – Но на бюджет я не прохожу. А на платное денег нет.
-И сколько надо?
Таня понятия не имела, сколько нужно на обучение. Но с учетом кредитов и займов ей нужно было еще четыреста тысяч. Эту сумму она и огласила.
-Хочешь, я тебе дам, – легко произнесла Лина.
Таня не поверила.
-Серьезно?
-Ну да. Это же не деньги.
Она осеклась, поняв, что ляпнула глупость: по Таниной квартире было видно, что очень даже деньги.
-Я тебе отдам, – заторопилась Таня. – Каждый месяц буду переводить, можем у нотариуса оформить.
-Да ну тебя, отстань. Не надо ничего.
Поверить своему счастью Таня не могла и не знала, о чем говорить дальше, чтобы не спугнуть это счастье.
-Давай еще посмотрим фотографии? – внезапно предложила Лина.
И они стали смотреть фотографии.
А на следующий день приехала мама. Сама. Она знала, что Лина живет у Тани, и не верила, что та совсем не хочет ее видеть. Мама, как и Таня, не могла понять, на что обижается Лина.
Таня посмотрела в глазок и замерла: после полученного вчера обещания это было совсем не вовремя. Но оставить маму у закрытой двери она не могла.
-Привет, – нервно сказала она маме. – Ты как вообще добралась?
-На такси, – поджала губы мама, всем своим видом показывая, что дочь могла бы и сама привезти ее повидаться с Линой.
Лицо сестры, когда она увидела маму, стало бледным и неподвижным.
-Линочка, девочка моя!
Мама, казалось, не замечала того, что ей здесь не рады.
Лина уклонилась от нее и взяла в руки сумку.
-Ты куда? – испугалась Таня.
-Пойду погуляю, раз у тебя гости.
-Погоди, Лина…
Таня понятия не имела, что ей делать. Мама тоже стояла растерянная.
-Лин, ну это глупо обижаться через столько лет… Да и на что, я не понимаю.
-Ты обижаешься на меня, деточка? – удивилась мама.
Лицо Лины исказилось судорогой.
-На что? – тонким голосом произнесла она. – Да ты выгнала меня из дома!
-Я?
Мама от удивления отступила назад, словно Лина могла ее ударить, споткнулась и уронила стул. Таня поспешно его подняла.
-Да, ты! – закричала Лина. – Украла деньги на выпивку, а свалила все на меня! Знала, что отец такого не потерпит! Ты специально это сделала!
К горлу Тани подкатил горький комок. Она и не думала, что дело было в том случае. Лина съехала не тогда, а позже, хотя отношения с отцом у нее испортились именно после пропажи денег. Таня не знала, что происходило дома, она тогда или училась, или бегала к Егору: убирала в его грязной комнате, варила ему обеды. Не только из-за Егора, но и из-за его друга Олега, который Тане очень нравился. Да что нравился, она была влюблена в него как кошка!
-Я взяла у него деньги один раз! – продолжала Лина. – И потом собиралась все вернуть, просто знала, что он не даст! А ты воспользовалась этим и подставила меня.
После того как Егор стал воровать деньги, отец зациклился на этой теме. Даже когда он съехал, считал каждый день остаток в кошельке. Да, мама тогда пила и частенько таскала у него купюры, но мелкие. И всегда признавалась. Лина и правда один раз взяла у отца из стола деньги, и сама призналась в этом, когда папа устроил допрос. Для чего деньги, не сказала, и папа стал подозревать, что Лина тоже свернула не на ту дорожку.
А на самом деле деньги взяла Таня. Тот, второй раз. Взяла она много, такую сумму не вернешь. Взяла для Егора: он плакал и умолял помочь, говорил, что ему не жить, если не вернет долг.
-Это я взяла, – выкрикнула Таня, шагнув вперед и прикрыв собой маму. – Я взяла те деньги. Прости, я просто хотела спасти Егора, а папа ни за что не согласился бы дать ему деньги. Мама ничего не знала, клянусь тебе!
-Какие деньги? – вмешалась мама. – Девочки, я ничего не понимаю!
Лина смотрела Тане в глаза, видимо, пытаясь понять, правду она говорит или врет.
-Деньги, мама, – объяснила Таня. – Из-за которых папа тогда устроил скандал. Он еще думал, что это ты взяла, чтобы помочь Егору, но ты заплакала, и он тебе поверил. Он ведь всегда тебе верил, правда? И решил, что это Лина. А это была я. Просто я хотела спасти Егора, – повторила она.
-Дура, – прошипела Лина. – Нельзя было ему их давать. Он бы не стал потом занимать еще больше и не…
Сестра замолчала и прикусила губу. А Таня рассердилась: тоже мне, самая умная, и, не успев подумать, выпалила:
-Да тебе-то какое дело! Тебе всегда было на него наплевать! Ты даже на похороны к нему не приехала!
Лина побледнела, казалось, даже дышать перестала, словно Таня ударила ее.
Мама схватилась за сердце и опустилась на стул.
-Мама, тебе что, плохо? – испугалась Таня.
Она случайно задела парик, и тот съехал в сторону. Лина испуганно уставилась на мамин лысый, покрытый пушком, череп.
-Ничего, милая, – сказала мама. – Поскорее бы уже, надоело ждать.
-Не говори так! – отрезала Таня. – Я уже почти набрала нужную сумму, тебе сделают операцию, и все будет хорошо!
Лина переводила взгляд с Тани на маму, и тут ее осенило:
-Ты для этого меня вызвала? Деньги для мамочки хотела получить?
-Не нужны нам твои деньги! – крикнула Таня. – Справимся без тебя! Мама, где болит? Может, врача вызвать?
Таня даже не стала оборачиваться, когда за спиной хлопнула дверь. Лина ушла.
Она отвезла маму домой, вызвала участкового врача. Та померила давление, велела лежать.
-В вашем состоянии разве можно одной по городу ездить, – пожурила она маму. – Давайте укольчик поставлю, нужно поспать.
Потом шепотом она спросила у Тани, что там с зарубежной клиникой. Таня призналась, что не хватает четыреста тысяч.
Когда она вернулась домой, Лина уже была там. Она сидела на диване и листала альбом с фотографиями.
-Ты правда отдала их Егору? – тихо спросила она.
-Правда.
-И зачем? Неужели не понимала, что это сделает только хуже?
-Мне было четырнадцать лет, – напомнила Таня. – Я просто хотела ему помочь.
Она не понимала, почему Лина так зациклилась на этой теме. Столько лет прошло, ну какие теперь обиды! В конце концов, это отец решил, что виновата Лина. А отца, сестра, между прочим, простила. По крайней мере, на похороны приехала и плакала. И прощение просила, стоя у могилы.
Лина сглотнула. Она смотрела на какую-то фотографию, не отводя взгляда. Потом сказала.
-Могла бы сразу сказать, что нужны деньги на операцию.
-Ага, а ты бы сразу согласилась.
Лина мотнула плечом.
-Не держи меня за монстра. Сколько надо? Четыреста?
Таня кивнула.
-Я переведу. Только за раз нельзя такую сумму. Поедем завтра в банк.
Таня смотрела на сестру и не могла поверить. После всего, что сегодня случилось, Лина все же даст деньги? Почему? Поняла, что мама и правда не виновата? Но тогда теперь она ненавидит Таню, наверное.
-Пойду приму ванну, – сказала Лина и поднялась. — Что-то я замерзла, пока гуляла.
Когда сестра закрылась в ванной комнате, Таня подошла к дивану и посмотрела на фотографию. Это была та самая фотография с памятника Егора, где он улыбался.
