Вернувшись в гостиную с подносом, Виктория услышала обрывок разговора:
— А моя все пилит и пилит, — жаловался один из друзей. — То денег мало приношу, то с ребенком мало сижу.
— Повезло тебе, Тема, — подхватил второй. — Твоя и зарабатывает хорошо, и молчит.
Артем самодовольно усмехнулся:
— Так я сразу правильно поставил себя. Мое слово – закон.
Виктория замерла с подносом в руках. «Правильно поставил»? Это он так называет постоянное давление, манипуляции и бесконечные требования денег?
Телефон снова завибрировал. На этот раз сообщение было от свекрови: «Викуля, я решила свой день рождения у вас отмечать. У тебя большая квартира, поместимся все. В субботу, к двум часам накроешь стол?»
Опять все решили за нее, даже не спросив. Ее квартира, купленная на ее деньги, заработанные бессонными ночами и постоянными переработками, давно перестала быть ее территорией.
Виктория почти бросила поднос на стол.
— Артем, можно тебя на минуту?
Она поманила мужа на кухню.
— Что там у тебя? — недовольно спросил Артем, входя следом.
— Твоя мама хочет отмечать день рождения здесь. Ты в курсе?
— А, да! Отличная идея, правда? — Артем улыбнулся. — У тебя же самое просторное жилье.
— А меня спросить не нужно было? — Виктория старалась говорить тихо, чтобы не услышали гости.
— Ну что тебе, жалко, что ли? — Артем нахмурился. — Вечно ты со своими претензиями. Мама права – не так тебя воспитали.
— При чем здесь воспитание? Это моя квартира…
— Наша квартира! — перебил Артем. — Мы же семья. И мама права – ты совсем о семье не думаешь.
В этот момент в кухню заглянул один из друзей:
— Тема, еще по одной?
Виктория просто молча отвернулась и вышла из кухни. В голове крутилась одна мысль: «Хватит».
Всю неделю она намеренно не готовилась к празднику, хотя свекровь названивала каждый день, напоминая про меню и уборку.
В субботу утром Виктория проснулась поздно. Впервые за долгое время позволила себе просто поваляться в постели, не думая о чужих желаниях и требованиях. Солнце уже ярко светило в окно, когда входная дверь с грохотом распахнулась. Видимо, Артем дал матери ключи.
— Ты еще в постели?! — раздался возмущенный голос Нины Павловны. Свекровь влетела в спальню, даже не постучав.
Виктория неторопливо потянулась, не спеша вставать:
— Доброе утро, Нина Павловна.
— Какое «доброе»?! Уже почти двенадцать! — свекровь всплеснула руками и понеслась осматривать квартиру.
Виктория слышала, как та распахивает дверцы шкафов на кухне, гремит посудой, что-то бормоча себе под нос. Потом последовал пронзительный крик:
— Господи! Здесь же настоящий бардак! — Нина Павловна появилась в дверях спальни, размахивая руками. — Ни салатов, ни закусок! Даже пыль не протерта! Ты что, совсем с ума сошла? Гости через два часа придут!
Виктория спокойно поднялась с кровати, накинула халат и направилась на кухню. Налила себе кофе, достала круассан из пакета с вчерашней выпечкой. Села за стол, не обращая внимания на причитания свекрови.
— Нет, вы посмотрите на нее! — Нина Павловна вцепилась в дверной косяк. — Сидит, кофе пьет, как будто не происходит ничего! А горы немытой посуды? А пустой холодильник?
В этот момент хлопнула входная дверь – пришел Артем. По его тяжелым шагам Виктория поняла – муж уже в курсе ситуации. Видимо, мать успела позвонить и нажаловаться.
— Что здесь происходит? — Артем появился на кухне, обвел взглядом пустые столы и нахмурился. — Почему ничего не готово?
Виктория отпила кофе и спокойно посмотрела на мужа:
— А почему должно быть готово?
— Как почему? — Артем аж поперхнулся от возмущения. — Мы же договорились! Мамин день рождения, гости…
— Нет, — Виктория покачала головой. — Вы договорились. Вы решили. Вы запланировали. Без меня.
— Доченька, — елейным голосом начала Нина Павловна. — Ну как же так можно? Мы же семья! Я всех пригласила, позвонила и тете Зине, и Николаю Петровичу с женой…
— Вот вы и готовьте, — Виктория пожала плечами. — Ваши гости, ваш праздник.
Нина Павловна побагровела, схватилась за сердце:
— Артемушка! Ты слышишь, что она говорит? А я всем рассказала, какая у меня замечательная невестка, как она прекрасно готовит…
— Вика, прекрати этот цирк, — процедил Артем. — Немедленно начинай убираться. Я сейчас съезжу за продуктами.
— Нет, — Виктория поставила чашку на стол. — Не начну. Я не давала согласия на этот праздник. Вы даже не спросили моего мнения.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула Нина Павловна. — В моем доме такого не было! Чтобы невестка перечила! Артемушка, она совсем от рук отбилась!
— Это не ваш дом, — тихо, но твердо сказала Виктория. — Это моя квартира. Купленная на мои деньги.
— Опять про деньги! — Артем стукнул кулаком по столу. — Вечно ты этим попрекаешь! А то, что я машину купил…
— На мои деньги, — добавила Виктория.
— Что?! — Нина Павловна схватилась за сердце еще сильнее. — Какой позор! Попрекать мужа! А еще говорила, что любишь его!
— Любила, — Виктория встала из-за стола. — Пока не поняла, что для вас я просто банкомат и прислуга.
Свекровь затряслась от возмущения:
— Посмотри на себя. Гости на пороге! На столе пусто! В доме бардак! Что же ты за хозяйка такая?! Я всегда говорила – не так тебя воспитали! Бессовестная!
— Выход там, — произнесла Виктория, глядя прямо в глаза свекрови и мужу. Голос звучал спокойно и твердо, хотя внутри все дрожало.
Нина Павловна застыла на месте, словно не веря своим ушам. Виктория сделала несколько шагов. А потом широко распахнула входную дверь. На лице свекрови отразилась целая гамма эмоций: от недоумения до ярости. Щеки свекрови залились пунцовым цветом, а руки затряслись.
— Ты… Ты что, нас выгоняешь?! — свекровь задыхалась от возмущения. — Ты с ума сошла! В мой день рождения! Артемушка, ты слышишь, что твоя жена вытворяет?!
Артем шагнул вперед, нависая над Викторией. В его глазах читалась смесь злости и растерянности.
— Ты же понимаешь, как это выглядит? — процедил Артем сквозь зубы. — Ты портишь праздник маме! Все гости уже едут, ты позоришь нас перед всей семьей!
Виктория усмехнулась:
— Нет, это вы испортили мне жизнь, — она снова указала на открытую дверь. — Выход там. И это не обсуждается.
— Да как ты смеешь! — голос Нины Павловны сорвался на визг. — Неблагодарная! Мы тебя приняли в семью, а ты… Женщина должна заботиться о муже, о семье! Я всю жизнь…
— Вот и заботьтесь о своем сыне дальше, — перебила Виктория. — А я больше не буду.
— Вика, прекрати истерику, — Артем попытался закрыть дверь, но Виктория держала ее твердо.
— Это не истерика. Это решение проблемы.
Нина Павловна заметалась по прихожей, хватая свою сумку и шарф:
— Вот увидишь, ты еще пожалеешь! Думаешь, кому-то нужна такая жена? Только о себе думаешь!
Виктория молча наблюдала, как свекровь суетливо одевается, как Артем нервно проверяет карманы, ища ключи от машины. Больше никаких уступок, никаких «ради мира в семье», никаких бесконечных трат на чужие прихоти.
Дверь наконец захлопнулась. И в квартире воцарилась тишина. Виктория медленно прошла в гостиную. Опустилась на диван и закрыла глаза. Непривычное чувство свободы кружило голову. Никто не указывает, не требует, не манипулирует.
Весь день телефон разрывался от звонков – звонили родственники, друзья семьи, сама Нина Павловна. Виктория просто отключила звук. К вечеру она собрала все вещи Артема: одежду, документы, зарядные устройства. Сложила их в большие пакеты и поставила у входной двери.
Муж явился за полночь.
— Ты что, правда решила все разрушить? — спросил Артем, глядя на пакеты со своими вещами.
— Нет, я решила себя спасти, — Виктория говорила тихо, но твердо. — Я больше не твоя бесплатная прислуга. Забирай вещи и уходи. И верни ключи от машины. Она куплена на мои деньги.
Муж недовольно бросил связку на тумбу.
— Вика, ну хватит, — Артем попытался войти в квартиру. — Давай поговорим…
— Нам больше не о чем говорить, — Виктория захлопнула дверь перед его носом, дважды повернула ключ в замке.
Виктория взяла отпуск на работе, сменила замки в квартире, заблокировала номера мужа и свекрови. Впервые за пять лет она позволила себе думать только о своих желаниях.
Пять лет эмоционального давления, манипуляций и финансовых поборов научили ее одному: никто больше не посмеет распоряжаться ее домом, ее временем и ее жизнью.
В квартире было тихо. Пахло любимыми цветами. На столе лежал недочитанный роман – теперь можно было читать, не думая о том, что скажет свекровь про «глупые книжки». В кои-то веки не нужно было никуда спешить, никому угождать, ничего доказывать.
