— Зинаида Петровна, объясните, кто дал вам право так вести себя в моём доме? — голос Марины дрожал от сдерживаемого гнева. Она стояла в дверях кухни, держа в руках разбитую вазу — ту самую, что досталась ей от бабушки.
— В твоем доме? — свекровь медленно обернулась от плиты, где помешивала борщ. — Милочка, это дом моего сына. А я его мать уже тридцать лет. Так что не забывайся.
— То, что вы являетесь матерью, не даёт вам права переставлять мою мебель и выбрасывать мои вещи! — Марина подняла осколки повыше. — Эта ваза стояла на комоде уже три года!
— А мне мешала. Пыль собирала. — Зинаида Петровна пожала плечами. — К тому же безвкусная какая-то. Лучше без неё.
— Безвкусная? — Марина почувствовала, как щёки вспыхнули. — Это антикварная ваза девятнадцатого века! Она стоит больше, чем весь ваш гарнитур!
— Во-первых, не кричи на меня, я тебе не ровня. Во-вторых, если она такая дорогая, зачем же было ставить её там, где её можно случайно задеть? — Зинаида Петровна отложила половник и повернулась к невестке всем телом. — А в-третьих, уважаемая, научись разговаривать со старшими с почтением.
— Почтением? — Марина рассмеялась, но смех вышел истеричным. — А где же ваше уважение ко мне? Вы живёте в нашей квартире уже полгода, едите нашу еду, пользуетесь нашими вещами, но при этом ведёте себя как хозяйка!
— Нашей квартире? — свекровь подняла бровь. — А кто платил первоначальный взнос за эту квартиру? Кто помог Алёше с документами? Кто дал денег на ремонт?
— Это… это был подарок на свадьбу, — Марина почувствовала, как почва уходит из-под ног.
— Подарок? — Зинаида Петровна усмехнулась. — Нет, милочка. Это был кредит. И я до сих пор плачу по нему пятнадцать тысяч в месяц. Так что подумай хорошенько, прежде чем указывать мне, что я могу, а что не могу делать в этом доме.
Марина опустила руки с осколками. Алексей никогда не говорил ей о кредите матери. Всегда утверждал, что деньги были подарком.
— Почему вы мне об этом не сказали раньше? — тихо спросила она.
— А зачем? Чтобы ты ходила с чувством вины? — Зинаида Петровна снова взялась за половник. — Я же не монстр какой-то. Хотела, чтобы молодые жили спокойно, радовались жизни. Но терпеть хамство в ответ на доброту я не намерена.
— Это не хамство, это… — Марина запнулась. — Я просто хочу чувствовать себя дома как дома. А не как гостья в собственной квартире.
— А что тебе мешает? — свекровь повернулась опять. — Я готовлю, убираю, стираю. Покой и порядок навожу. Что ещё нужно молодой женщине для счастья?
— Мне нужно самой готовить для мужа! — вырвалось у Марины. — Мне нужно самой решать, какие продукты покупать, как расставлять мебель, когда делать уборку. Понимаете? Мне нужно быть хозяйкой в собственном доме!
— Хозяйкой? — Зинаида Петровна поставила кастрюлю на стол. — А ты умеешь быть хозяйкой? Борщ варить умеешь? Котлеты лепить? Рубашки гладить?
— Умею! — Марина вспылила. — Просто вы меня к плите не подпускаете!
— Не подпускаю? — свекровь удивлённо подняла брови. — А кто тебе мешает? Вставай утром раньше, готовь завтрак мужу. Или вечером приходи с работы и готовь ужин. Кто запрещает?
— Но вы всё равно переделываете! — Марина почувствовала слёзы. — Помню, готовила я плов. Хороший получился плов. А вы сказали, что рис жёсткий и добавили воды. Всё испортили!
— Рис действительно был жёсткий, — спокойно заметила Зинаида Петровна. — Я просто хотела помочь. Опыт у меня больше.
— А я хотела, чтобы муж попробовал именно мой плов! С моими ошибками, понимаете? — Марина всхлипнула. — Как он может оценить моё умение готовить, если вы всё исправляете?
Свекровь помолчала, изучающе глядя на невестку.
— Садитесь, — наконец сказала она, указывая на стул. — Поговорим по-человечески.
Марина колебалась, но села. Осколки аккуратно сложила на стол.
— Скажи честно, Марина, — Зинаида Петровна тоже села. — А ты меня любишь?
Вопрос застал врасплох.
— Я… что?
— Ну как мать родную. Любишь?
Марина растерянно молчала.
— То-то и оно, — кивнула свекровь. — А я тебя полюбила. С первого дня, как Алёша привёл. Думала: какая хорошая девочка, умная, красивая. Повезло сыну.
— Тогда почему вы так со мной? — тихо спросила Марина.
— А как это «так»? — искренне удивилась Зинаида Петровна. — Забочусь о тебе. Работаешь ты с утра до вечера, уставшая приходишь. Зачем же ещё дома возиться? Пусть отдыхает молодая жена.
— Но я не хочу отдыхать! — Марина стукнула кулаком по столу. — Я хочу заботиться о муже! Я хочу, чтобы он приходил домой ко мне, а не к маме!
— Алёша приходит домой к семье, — поправила свекровь. — Мы же одна семья, разве нет?
— Нет! — резко сказала Марина. — Семья — это я и он. А вы… вы отдельно.
Зинаида Петровна будто пощёчину получила.
— Отдельно? — переспросила она тихо. — А тридцать лет я его растила отдельно, что ли? Болела с ним, учила, на ноги ставила отдельно?
— Зинаида Петровна, я не это имела в виду…
— А что вы имела в виду? — свекровь поднялась со стула. — Что я здесь лишняя? Что мешаю молодым?
— Не лишняя, но… — Марина искала слова. — Но у нас должна быть своя жизнь. Наши традиции, наши привычки.
— Какие традиции? — усмехнулась Зинаида Петровна. — Яичницу на завтрак жарить вместо каши? Пельмени покупные есть вместо домашних котлет?
— При чём здесь пельмени? — Марина встала тоже. — Речь не о еде! Речь о том, что вы решаете за нас всё!
— Например?
— Например, что по телевизору смотреть! Вы всегда включаете свои сериалы!
— А ты попроси переключить — переключу.
— Просила! А вы сказали, что у вас как раз самое интересное!
— Ну так и было самое интересное, — пожала плечами свекровь. — А твоя программа в интернете потом была.
— Или вот! — Марина воодушевилась. — Помню, хотели мы с Лешей в выходные на дачу к моим родителям поехать. А вы сказали, что ждёте врача и просили остаться!
— Врача действительно ждала. Давление скакало.
— А врач в итоге не пришёл!
— Не пришёл, — согласилась Зинаида Петровна. — Не успел, он один за троих работает в нашей поликлинике. Но я же не знала заранее.
— Знали! — вспыхнула Марина. — Я же слышала, как вы по телефону говорили, что не хотите оставаться одна!
Повисла тишина. Зинаида Петровна опустила глаза.
— Ну… может, и говорила что-то такое, — наконец призналась она. — Скучно одной-то. Привыкла, что сын рядом.
— Вот! — Марина почувствовала правоту. — Вы нарочно всё делаете, чтобы он не уезжал!
— А что в этом плохого? — свекровь подняла голову. — Материнская любовь — это грех, что ли?
— Материнская любовь — не грех. Но излишняя опека взрослого сына — это проблема.
— Опека? — Зинаида Петровна нахмурилась. — Я его опекаю?
— Ещё как! Вы всё за него делаете! Носки стираете, еду готовите, рубашки гладите. Он же как маленький!
— Ну и что? Мне не трудно.
— А мне трудно! — Марина ударила ладонью по столу. — Мне трудно быть женой мужчины, который привык, что за него всё делает мама!
— Что значит «привык»? — свекровь нахмурилась сильнее. — Алёша отличный муж!
— Леша хороший человек, — согласилась Марина. — Но плохой муж. Он не видит моих потребностей. Думает, что если я сыта, одета и у меня есть крыша над головой, то я должна быть счастлива.
— А разве не должна? — искренне удивилась Зинаида Петровна.
— Нет! — Марина почувствовала отчаяние. — Я хочу, чтобы он интересовался моими мыслями, моими переживаниями. Чтобы спрашивал, как дела на работе. Чтобы замечал, если я новое платье надела.
— Так спроси его сама, как дела. Скажи про платье.
— Зачем мне спрашивать самой? — Марина всплеснула руками. — Хочется, чтобы сам интересовался!
— Мужчины такие, — философски заметила свекровь. — Не догадываются сами. Их учить надо.
— Но вы его не учили! — упрекнула Марина. — Наоборот, всё за него делали!
— А зачем ему было учиться, если мама рядом? — Зинаида Петровна вдруг улыбнулась грустно. — Да, наверное, перестаралась. Хотела, чтобы у него всё было хорошо, чтобы ни в чём не нуждался.
— И что получилось? — Марина почувствовала, что гнев потихоньку утихает. — Он не умеет заботиться о жене. Думает, что если денег принёс, то все обязанности мужа выполнил.
— Разве не так? — удивилась свекровь. — Мой покойный муж тоже в основном деньги приносил. И ничего, жили нормально.
— Зинаида Петровна, времена изменились, — терпеливо объяснила Марина. — Сейчас женщины тоже работают, тоже деньги зарабатывают. Нам нужно не только материальное обеспечение, но и эмоциональная поддержка.
— А что такое эмоциональная поддержка? — свекровь села обратно на стул.
Марина задумалась.
— Ну, например, когда у меня неприятности на работе, мне хочется рассказать мужу. Не для того, чтобы он что-то решал, а просто чтобы выговориться. А он либо не слушает, либо сразу начинает советовать, что делать.
— А что плохого в советах?
— Иногда не нужны советы! — Марина села тоже. — Иногда нужно просто, чтобы тебя выслушали и пожалели.
— Пожалели? — свекровь нахмурилась. — Леша тебя не жалеет?
— Не умеет, — грустно сказала Марина. — Если я расстроена, он либо уходит в другую комнату, либо говорит: «Не расстраивайся, всё пройдёт».
— А что ещё сказать-то? — искренне недоумевала Зинаида Петровна.
— Обнять, например. Сказать, что понимает, как мне тяжело. Спросить, чем может помочь.
— М-да, — протянула свекровь. — И правда, не научила…
— А ещё, — продолжала Марина, — мне иногда хочется побыть с мужем вдвоём. Сходить в кино, в ресторан, просто погулять. А он всё время говорит: «А мама что будет делать?» Как будто вы не взрослая женщина, а ребёнок, которого нельзя оставить одного.
Зинаида Петровна покраснела.
— Я же не запрещаю вам гулять…
— Не запрещаете, но делаете грустное лицо. А Леша на это очень реагирует. Лучше вообще никуда не пойти, чем видеть, как мама расстроилась.
— Да я не расстраиваюсь! — возразила свекровь. — Просто… ну да, немного обидно бывает. Раньше сын всё время дома проводил, а теперь…
— А теперь у него жена, — мягко сказала Марина. — И это нормально.
— Нормально, — вздохнула Зинаида Петровна. — В голове-то понимаю. А сердцем трудно принять.
Они помолчали. Борщ на плите булькал, за окном гудели машины, а в квартире повисла странная тишина — не враждебная, как раньше, а задумчивая.
— Маринка, — наконец сказала свекровь. — А скажи честно: ты хочешь, чтобы я съехала?
Марина испугалась прямого вопроса.
— Я… не знаю. — Она помолчала, потом добавила: — Нет, не хочу. Просто хочу, чтобы у нас были границы.
— Какие границы?
— Ну, например, чтобы вы не заходили в нашу спальню без стука. Чтобы спрашивали, прежде чем что-то переставлять. Чтобы не вмешивались, когда мы с Алёшей обсуждаем наши планы.
— Я что, вмешиваюсь? — удивилась Зинаида Петровна.
— Ещё как! Помню, планировали мы отпуск в Турции. А вы сказали, что Турция опасная, лучше в Сочи поехать. И Леша сразу согласился!
— Ну так действительно опасно было тогда! По новостям говорили…
— По новостям много чего говорят, — махнула рукой Марина. — Но решать должны были мы сами. А не вы за нас.
— Хорошо, — кивнула свекровь. — Понимаю. Больше не буду. А что ещё?
— Ещё… — Марина замялась. — Мне бы хотелось иногда самой готовить. Не каждый день, но хотя бы по выходным. И чтобы вы не исправляли мои блюда.
— А если действительно невкусно получится?
— Тогда Леша сам скажет. А вы промолчите. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась Зинаида Петровна. — А ещё что?
Марина задумалась. Странно, но в процессе разговора многие претензии куда-то испарились. Оказывается, свекровь была готова идти на уступки. Просто раньше они никогда не говорили откровенно.
— Знаете что, — сказала она наконец. — Давайте составим график. Кто когда готовит, кто убирает. И будем это обсуждать, а не каждая сама по себе.
— Можно, — согласилась свекровь. — И ещё… Марина, а можно мне попросить?
— Конечно.
— Не отбирай у меня сына совсем. Я понимаю, что у вас своя жизнь, но… он у меня один. И я его очень люблю.
Марина посмотрела на свекровь и вдруг увидела не надоедливую старушку, а одинокую женщину, которая боится потерять единственного близкого человека.
— Зинаида Петровна, — мягко сказала она. — Я же не собираюсь его отбирать. Просто хочу, чтобы он любил нас обеих, а не выбирал между нами.
— А он выбирает?
— Пока да. И выбирает всегда вас.
Свекровь помолчала, переваривая услышанное.
— Наверное, — сказала она наконец, — мне тоже нужно научиться быть не только мамой, но и свекровью.
— А мне научиться быть не только женой, но и невесткой, — откликнулась Марина.
— Думаешь, получится?
— Не знаю. Но попробовать стоит.
Зинаида Петровна встала, подошла к плите и выключила газ.
— Борщ готов, — сказала она. — Будешь пробовать?
— Буду, — кивнула Марина. — А завтра я приготовлю что-нибудь сама. И вы будете пробовать?
— Обязательно. И даже если будет невкусно, промолчу, — улыбнулась свекровь.
— А если будет вкусно, похвалите?
— Обязательно похвалю.
Марина взяла осколки разбитой вазы.
— Жаль всё-таки. Красивая была.
— А что, нельзя склеить?
— Можно попробовать.
— Тогда попробуем, — решительно сказала Зинаида Петровна. — Вместе попробуем.
И впервые за полгода Марина подумала, что, возможно, они действительно смогут стать семьёй.
