— Расскажите, пожалуйста, что творится в вашей деревне? — приставала Ярослава к местным, — говорят, что у вас люди тут гибнут? Болеют, потом внезапно помирают… До меня дошли сведения, что у вас тут ведьма жила… Она якобы деревню прокляла. Пропала она? Без вести? Как интересно… Можно взять у вас интервью?
***
Ярослава все еще оставалась стажером в небольшой телекомпании. Это был ее первый самостоятельный репортаж, поэтому от его успеха зависело многое. Девушка мечтала о месте штатного сотрудника и очень надеялась, что после этой поездки должность она все-таки получит.
Она стояла у въезда в деревню, держа в руках микрофон, камера оператора смотрела на нее. Сердце стучало в груди, как отбойный молоток.
— Здравствуйте! Меня зовут Ярослава, и мы находимся в деревне Каменка. Здесь за последние три произошла серия загадочных смeртeй. Мы попробуем разобраться в причинах.
Ярослава нервничала. Ей предстояло провести настоящее журналистское расследование и распутать эту таинственную историю. Официальная версия — эпидемия инфекционного заболевания. Но в деревне поговаривали о проклятии ведьм. Или ведьмы — Яра пока еще не разобралась.
— Интересно, что об этом известно местным жителям? — подумала Ярослава.
Она подошла к покосившемуся забору, за которым виднелся небольшой домик. Постучала. Дверь открыла пожилая женщина в темном платке.
— Здравствуйте. Я журналист. Можно задать вам несколько вопросов? — спросила Ярослава, стараясь говорить уверенно.
Женщина окинула ее взглядом.
— Заходите. Только что толку? Правду все равно не напишете.
Ярослава и оператор вошли в дом.
— Что здесь у вас происходит? Люди говорят о проклятии… — начала Ярослава.
Женщина вздохнула.
— Говорят… А что толку говорить? Уходят люди. Один за другим. Здоровые, молодые.
— Врачи говорят, эпидемия, — вставил оператор.
— Эпидемия? Какая эпидемия? Вранье все это!
— А вы верите в проклятие? — спросила Ярослава.
Женщина замолчала на мгновение.
— Я видела многое в жизни. И знаю, что есть вещи, которые не объяснишь наукой. Была у нас тут ведьма….
— И что это за колдунья? — заинтересовалась Ярослава.
— Ее звали Агатой. Красивая была, да несчастная. Ее бросил любимый, ушел к другой. Вот она и озлобилась. А как дочь похоронила, так вообще жуть настала…
— А как проявляется проклятие?
— Болезнь. Неизлечимая. Никто не знает, откуда она берется. Просто человек начинает чахнуть, а потом помирает.
Ярослава записала все на диктофон.
— А есть ли какие-то способы снять это проклятие?
Женщина покачала головой.
— Не знаю.
Ярослава поблагодарила женщину и вышла на улицу.
— Что думаешь? — спросила она у оператора.
Он пожал плечами.
— Бабкины сказки. Но кадры хорошие получились. Атмосферные.
Ярослава покачала головой. Ей сразу показалась странной вся эта история. Не то, чтобы она верила в ведьму, но интуиция ей подсказывала — эту версию нельзя сбрасывать со счета.
***
Журналистке сообщили, что в семье Евсеевых тоже случилось несчастье — погибла их маленькая дочь Наташа. Яре было тяжело задавать подобные вопросы, но гибель девочки была последней в тот момент, и разговор с этой семьей мог пролить свет на тайну. Нужно было перебороть неловкость.
Они постучали в дверь небольшого дома, где жили Евсеевы. Пара согласилась поговорить с Ярой. Телевизионщиков позвали в дом. В комнате было сумрачно и тихо. На столе стояла фотография девочки с большими глазами. Мать, Анна, сидела на диване, безучастно глядя в одну точку. Отец, Сергей, хмуро стоял у окна.
Ярослава начала осторожно:
— Примите наши соболезнования. Мы понимаем, вам сейчас тяжело. Но нам важно понять, что произошло.
Анна всхлипнула.
— Просто заболела. Врачи ничего не смогли сделать. Говорили, какая-то редкая инфекция.
— А до этого она была здорова? — спросила Ярослава.
Сергей кивнул.
— Да, бегала, играла. А потом вдруг стало плохо. Температура, слабость. И все…
Ярослава замялась.
— В деревне говорят о проклятии… Вы верите в это?
Анна, не глядя на нее, протянула:
— Не знаю, во что верить. Я просто хочу, чтобы моя дочь вернулась.
Сергей посмотрел в окно.
— Я не верю в сказки. Просто несчастный случай. Или врачебная ошибка.
— Но ведь и другие погибают. Тоже внезапно, — напомнила Ярослава.
— Совпадение. Что еще тут скажешь, — ответил Сергей, отворачиваясь.
Ярослава чувствовала, что они что-то недоговаривают — слишком уж неохотно они говорили о проклятии.
— А вы знаете, кто мог наслать это проклятие? — спросила Ярослава, глядя прямо в глаза Анне.
Анна вздрогнула.
— Нет. Не знаю. Не говорите глупости.
Ярослава была расстроена. Она чувствовала, что упускает что-то важное. Выходя из избы Евсеевых, она в сенях заметила ведро, наполненное чем-то красным.
— Олег, стой! Ты видел? — воскликнула Ярослава, хватая оператора за рукав.
— Что случилось? — Олег оглянулся.
— В ведре… Там красное что-то было!
Олег пожал плечами.
— Где? Обычная вода.
— Да не вода там была! Надо снять это!
Ярослава бросилась обратно к избе. Олег, ворча, последовал за ней с камерой. Но как только оператор включил камеру, в ведре снова оказалась простая вода. Прозрачная, как слеза. Ярослава чуть не плакала от разочарования.
— Ну вот, я же говорил. Тебе показалось, — Олег усмехнулся.
— Но я видела… Я уверена! — Ярослава тут же сникла.
Олег, оператор, ей не поверил, значит, не поверят и зрители. Он поднял свою коллегу на смех, сказал, что ей просто кажется.
— Может, ты просто перенервничала? Надо успокоиться, — посоветовал Олег.
Ярослава сжала кулаки. Она знала, что видела. Но как доказать это? Яра оглянулась. Дед-сосед пристально за ними наблюдал, сидя на лавочке у своего дома. Он наверняка что-то знает. Ярослава и Олег вышли из ворот дома Евсеевых и направились к старику
— Здравствуйте, — начала Ярослава, стараясь быть приветливой, — мы — журналисты. Хотим задать вам несколько вопросов о происходящем в деревне….
Старик молча смотрел на них.
— Мы заметили, вы внимательно за нами наблюдаете. Может, вы знаете что-то, что могло бы нам помочь? — продолжила Ярослава.
Старик промолчал, встал и медленно побрел к избе. Яра решительно направилась следом. Немного постояв на крыльце, она без приглашения вошла в чужой дом.
— Послушайте, это важно. Люди гибнут! Мы хотим помочь разобраться в этом, — настаивала Ярослава.
Старик, стоявший в сенях, медленно потянулся к лежащей на полу кочерге.
— Убирайтесь отсюда! Нечего тут шастать! — закричал он, его лицо покраснело от гнева.
Яра от неожиданности потеряла равновесие, сделала шаг назад и, запнувшись о ведро, рухнула на пол. Старик, неожиданно разозлившись, подскочил к ней, схватил за шиворот и, не давая ей подняться, поволок ее к выходу. Он буквально вышвырнул Яру на крыльцо.
— Вон отсюда! И больше не смейте сюда приходить! — кричал он, закрывая дверь перед их носом.
Как ни колотил Олег в дверь, ему больше не открыли.
— Ну и что это было? — спросил Олег, помогая Ярославе подняться, — ты совсем с ума сошла? Зачем лезть в чужой дом?
— Я думаю, он что-то знает. И очень боится, — ответила Ярослава, отряхивая одежду.
Позже журналисты узнали, что в соседнем доме жил родной дедушка покойной Наташи. Значит, его поведение не было случайным — он просто очень остро переживал трагедию. Разве можно на него обижаться?
***
У Яны начались странные видения. Ей снилась темная, скрюченная фигура, шепчущая что-то неразборчивое. Яра решила, что это старая ведьма подсказывала ей, куда копать дальше. Девушка больше не могла сомкнуть глаз. Каждый раз, закрывая глаза, она видела перед собой ведро, наполненное темной, густой красной жижей.
— Что со мной происходит? — шептала она в темноте, — это просто нервы? Или что—то большее?
А вдруг это не просто сон, а если это знак? Если это сама ведьма пытается связаться с ней, чтобы рассказать правду? Яра вскочила с кровати, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. Яра вышла на улицу. На крыльце сидел Олег и курил.
— Не спится? — спросил он, увидев ее.
Яра покачала головой.
— Мне кошмары снятся…
Олег вздохнул.
— Яра, ты просто переутомилась. Надо отдохнуть. Может, вернемся в город?
— Нет! Я не могу сейчас сдаться. Я должна узнать правду, — ответила Яра, глядя в темное небо.
Коллеги беседовали, когда заметили какое-то движение за забором. Темная фигура, сгорбленная и шатающаяся, шла прямо на них. Яра испугалась, закричала.
— Что там такое? — Олег вскочил на ноги, готовый защищаться.
Выскочила хозяйка дома, в котором журналисты ночевали. Мария, пожилая уже женщина, бесстрашно бросилась к воротам.
— Кто там бродит в такой час? — проворчала она, выглядывая из-за калитки.
Женщина прищурилась, пытаясь разглядеть фигуру в темноте.
— А, это дед Евсеев! Сережкин отец. Опять бродит неприкаянный, — сказала Мария, успокаиваясь.
— Что ему нужно? — спросил Олег, все еще настороженно глядя на приближающегося старика.
— Шел, наверное, к сыну, да забрел в темноте не туда. Старик не в себе после гибели внучки. Совсем обезумел от горя, — объяснила Мария.
Старик подошел ближе. Он что-то бормотал себе под нос, не обращая внимания на окружающих.
— Наташенька… Где ты, моя Наташенька… — шептал он, протягивая руки в пустоту.
Яра смотрела на старика с сочувствием.
— Он опасен? — спросила Яра, прячась за спину Олега.
— Да что вы! Он мухи не обидит. Просто старый и больной. Горе его сломало, — ответила Мария.
Старик, не замечая их, прошел мимо дома и скрылся в темноте.
— Бедный старик, — вздохнула Мария, — совсем один остался. Сын тоже не лучше. Замкнулся в себе, ни с кем не разговаривает.
Яра задумалась. Может быть, ключ к разгадке этой тайны кроется в семье Евсеевых? Может быть, старик что-то видел или слышал?
Ярослава почему-то была уверена, что с Евсеевым-старшим не всё так просто. Его безумный вид был лишь маской, за которой он прятал какую-то страшную тайну. Не такой уж он безумный, каким хочет казаться. Она велела Олегу не выключать камеру ни при каких обстоятельствах и снимать всё, что будет происходить в доме.
— Что бы ни случилось, снимай. Это может быть важным, — сказала Ярослава, глядя Олегу в глаза.
Олег кивнул. Яра решила ночью проследить за этим странным стариком. Она ждала, пока в деревне окончательно стемнеет и все уснут. Подкравшись к окну дома, в котором жил дед покойной Наташи, Яра увидела, как тот достает из сундука топор. Красивый, с украшенной узорами ручкой. Лезвие блестело в лунном свете. Ярослава уже видела такой топор в своём сне — ведьма его держала в руках в одном из ее снов.
Яра похолодела: неужели она права? И Наум Прохорович Евсеев замешан в исчезновении ведьмы? Яра бесцеремонно вломилась в избу — она давно заметила, что деревенские на ночь почему-то не закрываются.
— Я все знаю! — закричала она, врываясь в комнату.
Старик вздрогнул от неожиданности и выронил топор на пол.
— Что вам нужно? Уходите! — прохрипел он, отступая назад.
Яра достала из кармана фотографию пропавшей ведьмы, с таким трудом добытую в местном архиве.
— Это она? Вы ее знаете? Что вы с ней сделали? — Ярослава тыкала старику в лицо фотографией.
Евсеев заметно занервничал, увидев портрет. Его руки задрожали, а лицо покрылось испариной.
— Я… я не знаю, о чем вы говорите, — пробормотал он, отводя взгляд.
— Не врите! Я видела топор! Тот самый, которым вы ее и прикончили! — кричала Яра, теряя контроль над собой, — мне эта женщина снилась, она мне все показывала!
Олег, стоявший в дверях с камерой, снимал все происходящее. Евсеев молчал, глядя на Ярославу испуганными глазами.
— Говорите! Что вы сделали с ведьмой? Куда она исчезла? — настаивала Яра, приближаясь к нему.
Неожиданно старик заговорил.
— Это… это было давно. Я не хотел этого делать… — начал он дрожащим голосом, — эта женщина действительно жила в их деревне. Звали ее Агатой. Кто-то считал её умалишённой бродяжкой, живущей в старой покосившейся избе на окраине леса, а кто-то ведьмой, способной навести порчу и сглазить скотину. Но все старались обходить ее стороной, не гневить судьбу и не привлекать внимания к ее темным делам.
***
У бабки была дочь, Варя. Девушка тихая, скромная, с большими печальными глазами. Никто не знал, от кого Агатка ее под старость лет прижила. На беду, она влюбилась в Сергея Еремеева много лет назад. Парень видный, крепкий, завидный жених. Многие девки вздыхали по нему, но он ни на кого не смотрел.
Варя часами простаивала у их дома, надеясь хоть мельком увидеть Сережу. Она знала, что он не обращает на нее внимания, но не могла ничего с собой поделать. Сердце ее тянуло к нему, как мотылька к огню.
И сам Сергей, и его отец, Наум Прохорович, прямо говорили ей, зря она к ним ходит, взаимности она не добьется.
— Варя, ну зачем ты тут торчишь? Я же тебе говорил, не люблю я тебя. И никогда не полюблю, — говорил Сергей, выходя из дома.
— Я знаю, Сережа. Но я ничего не могу с собой поделать. Я люблю тебя, — отвечала Варя, глядя на него полными слез глазами, — я буду ждать, Сереженька…
— Сережа любит другую и скоро женится. Забудь про него, — говорил Наум Прохорович, стараясь быть мягким.
Да и мать Варю ругала:
— Нечего туда таскаться! Эта семья дурная, и Славка не для тебя! Нечего тебе там делать, доченька. Только сердце себе разобьешь, — говорила Агафья, обнимая дочь.
Но Варя и слышать ничего не хотела. Она любила только Сережу, и никто на свете ей больше не нужен. С каждым днем ее надежда таяла, а боль становилась все сильнее. Варя больше не могла выносить этих страданий. Без Сергея она не хотела жить. Девушка решила руки на себя наложить. Одним темным вечером она пошла в лес, нашла старое дерево и на нем свела счеты с жизнью.
На утро ее тело обнаружили местные жители. Весть о гибели Вари быстро разнеслась по деревне. Агафья обезумела от горя. Она винила во всем Сергея и его семью.
— Это вы угробили мою дочь! Вы виноваты! — кричала она, проклиная их дом, — да чтоб дети ваши в муках дoxли! Ненавижу! Проклинаю всех ваших потомков!
Совсем обезумевшая от горя мать Вари принесла тело дочери прямо с петлёй на шее к дому Еремеевых. Агафья, шатаясь, шла по улице, волоча за собой безжизненное тело. Люди, увидев это страшное зрелище, крестились и отворачивались.
Она бросила тело дочери прямо перед крыльцом дома Евсеевых. На шум выбежали Сергей и Наум Прохорович. Агафья осыпала отца и сына бранью. Ведьма прокляла весь их род. Никто из них не будет счастлив. Ни любви, ни покоя не будет в их доме. Беда и горе будут их вечными спутниками.
— Чтобы вам так же страдать, как страдала моя Варя! Чтобы слезы ваши лились рекой, и никогда не знали вы утешения! — кричала Агафья, смотря на них горящими от злости глазами.
Сергей Еремеев действительно очень скоро женился. Анна была красивой и доброй девушкой, но счастья в их доме не было. Вскоре у них с Аней родилась дочь. Семья не могла нарадоваться на маленькую Наташу, особенно ликовал дедушка, Наум Прохорович. Он души не чаял во внучке, проводил с ней все свое время.
Наташа росла болезненным ребенком. Она часто болела, капризничала и плохо спала по ночам. Врачи не могли поставить ей диагноз, а бабушки говорили, что это сглаз. Со временем становилось только хуже. Наташа начала видеть странные сны, слышать голоса и говорить с невидимыми существами. Анна и Сергей были в отчаянии. Они перепробовали все возможные методы лечения, но ничего не помогало.
Наум Прохорович знал, что прошедшая бабка, Агафья, не оставит их в покое. С тех пор, как она прокляла их род, он чувствовал ее присутствие. Он знал, что она где-то рядом, ждет своего часа, чтобы нанести новый удар. Он следил за ней и днём, и ночью.
За несколько суток до гибели внучки Науму Прохоровичу не спалось — глубокой ночью он сидел на крыльце и дымил. Старуху он заметил издалека. Она медленно брела к дому его сына. Тело действовало быстрее разума — старик рванул на улицу.
— Агата! Остановись! — закричал он, преграждая ей путь.
Ведьма остановилась.
— Ты заплатишь за все, Наум Прохорович! За гибель моей дочери, за страдания моей семьи! — прошипела она.
— Агата, ни я, ни мой сын не хотели этого! Это был несчастный случай! — кричал Наум Прохорович, пытаясь оправдаться.
— Врешь! Ты знал, что Варя любила твоего сына! Ты хотел, чтобы она вас в покое оставила! — кричала Агафья, замахиваясь топором, — доволен?!
Наум Прохорович понимал, что ее не переубедить. Он бросился на нее, пытаясь вырвать топор из ее рук. Завязалась обесточенная борьба. Ведьма, несмотря на довольно преклонный возраст, оказалась достаточно сильной, но и Наум Прохорович не сдавался. В конце концов, ему удалось вырвать топор из ее рук и ударить ее им. Ведьма упала на землю, издавая предсмертный хрип. Наум Прохорович стоял над ее телом, тяжело дыша. Он понимал, что совершил страшный грех, но он не видел другого выхода.
Останки старухи Наум Прохорович бросил в болото. Он надеялся, что это положит конец проклятию, что его семья сможет жить спокойно. Вот только внучку он так и не уберег — Наташенька все равно погибла.
Ярослава была первой, кому Наум Прохорович рассказал об этом.
— Я… ее, — сказал он, глядя Ярославе в глаза, — я уничтожил ведьму, чтобы спасти свою семью.
Ярослава слушала его, не перебивая.
— Я знаю, что это неправильно, — продолжал Наум Прохорович, — но я не видел другого выхода. Я должен был защитить своих близких….
Он понимал, скорее всего, теперь его ждет расплата. Полиция наверняка арестует его, и он проведет остаток своей жизни в тюрьме. Но старику стало как-то легче после такой исповеди. Он чувствовал, что снял с себя тяжелый груз. Он рассказал правду, и теперь он готов принять свою судьбу.
***
Ярослава завершила расследование. После долгих сомнений и терзаний, она приняла решение, которое, как ей казалось, было единственно верным в сложившейся ситуации.
В репортаже она рассказала о том, что причиной гибели жителей деревни стало отравление воды из болота, которое просочилось в колодец. Экспертиза подтвердила наличие в воде ядовитых веществ, выделяемых разлагающейся органикой.
Мечта Ярославы сбылась. Репортаж понравился начальству, ее приняли в штат. Ее талант отметили, и теперь у нее была возможность заниматься настоящей журналистикой.
Впереди у нее было много интересной и сложной работы. Расследования, интервью, репортажи из самых разных уголков страны. Она чувствовала, что нашла свое место в жизни.
Олег по-дружески ободрял Ярославу. Он понимал, как важно для нее это признание.
— Молодец, что про колодец догадалась, — сказал он, улыбаясь, — выкопают новый, а то так бы на ведьму все и валили.
Но Ярослава почему-то шутку не оценила. В ее душе поселилось странное чувство вины. Она знала, что в ее репортаже есть доля правды, но это была лишь малая часть большой и страшной истории.
Девушка была разочарована. Ее карьера началась со лжи. Она солгала зрителям, солгала коллегам, солгала самой себе. Ярослава смолодушничала и никому не рассказала о тех событиях, свидетелем которых стала на самом деле. О проклятии ведьмы, о покойной Агате о безумном Науме Прохоровиче, о видениях и кошмарах.
Она похоронила правду глубоко внутри себя, надеясь, что она никогда не выйдет наружу. Она сделала выбор в пользу карьеры и общественного признания, но заплатила за это свою цену. И только ведьма была ей благодарна.
