Иван не мог поверить своим глазам. В толпе он увидел свою мать. Он не мог ошибаться – этот красный плащ он узнал бы где угодно, мать сама его шила и всю жизнь носила его с мая по сентябрь. Он гордился, что его мама сохранила девичью стройность, а о ее красоте слагались легенды среди местных завсегдатаев. Красный плащ удалялся куда-то вперед, и Иван поспешил следом, расталкивая прохожих локтями и собирая недовольные возгласы от пострадавших – несколько пар ног он точно отоптал. Но Ивану было все равно – он во что бы то ни стало должен догнать мать.
Он понимал, что это бред, и что это не может быть она. Мама умерла три недели назад. Когда состоялись похороны, он был за границей, и просто не знал об этом, а из-за того, что он не видел ее в гробу, поверить в смерть было очень сложно.
Вообще, мама Ивана умирала три раза. Три года назад ему позвонил врач со словами, что матери от силы осталась пара дней. Иван бросил все дела на помощника и через всю страну помчался в родной город, он не хотел, чтобы последним лицом, которое увидит мать, было лицо санитарки или медсестры. Он успел, неделю просидел у постели матери, после чего ее благополучно выписали. Врачи сказали, что это чудо какое-то.
Через год всю повторилось, и Иван опять примчался, бросив новый ресторан. Через пять дней мать выписали, разведя руками – ну кто бы мог знать…
На третий раз мать строго-настрого запретила врачам дергать его сына, говоря, что все равно это только репетиция, опять ведь выпишут. Но она ошиблась – это был билет в один конец. А Ивану даже сообщить не успели о похоронах. Он вроде и не был виноват, но чувство вины мучило и не отпускало его. Может, поэтому ему привиделась мать. Хотя – как это привиделась, это точно ее плащ, он готов был поставить на это все свои рестораны.
Иван следовал за красным плащом достаточно долго, но никак не мог его нагнать. Вскоре и вовсе он мелькнул и скрылся – вроде как за дверью старого двухэтажного дома. Иван ускорился и забежал следом.
Он очутился в узком коридоре, который привел его в большой светлый зал. Там рядами стояли столы, за которыми сидели какие-то весьма странные личности, похожие на бездомных. Он поискал глазами красный плащ, и нашел – за вторым столом слева. Присмотревшись, Иван понял, что это не мать – женщина была явно моложе, растрепанные волосы собраны в неопрятный пучок, под усталыми глазами залегли черные тени. Иван ринулся к ней и спросил:
— Где вы взяли этот плащ, украли?
Женщина в испуге уставилась на Ивана, и позади раздался приятный женский голос:
— Что здесь происходит?
Иван обернулся и увидел девушку. Приятное миловидное лицо, серьезные глаза, длинная коса под платком. Если бы не длинная вязанная кофта и юбка до пола, можно сказать, что девушка даже красивая.
— Она украла плащ, — объяснил Иван.
— Ничего я не крала! – возмутилась женщина и обхватила себя руками, словно Иван собирался стащить с нее плащ.
— Это плащ моей матери, она сама его шила, других таких нет, — с раздражением произнес Иван.
Девушка с косой внимательно на него посмотрела, а потом улыбнулась так, что у нее на щеках появились ямочки, протянула ему руку и представилась:
— Я Агата, а вы, наверное, Иван?
Иван машинально пожал руку, в недоумении уставившись на девушку.
— С чего вы взяли? – спросил он.
— Ну как же – плащ, а еще глаза эти – точь-в-точь как у вашей матери.
— Вы знали мою мать? – изумился Иван.
— Да, конечно, она уже три года нам помогает, — девушка обвела руками зал, словно этим все сказано.
— Чем помогает? – не понял Иван.
— У нас благотворительная организация, мы кормим бездомных и собираем для них вещи. Наталья Петровна накрывала на стол и всегда приносила лекарства, средства для гигиены и одежду, — пояснила она.
— Быть такого не может! – Иван в раздражении смотрел на девушку. – Мне она ничего такого не говорила.
— Вы же в другом городе жили, — мягко сказала Агата. – Зачем мне вас обманывать?
В зал заходили и садились другие люди, и она, словно опомнившись, произнесла:
— Пора кормить. Вы мне не поможете?
Иван возмутился еще больше – да знала бы она, кто он такой, у него три ресторана во владении, а он будет бездомным суп в плошки наливать? Но тут ему на глаза попалась эта женщина в мамином плаще, и почему-то стало стыдно. Он побрел вслед за Агатой, и целый час они вместе с женщиной по имени Рита накрывали на стол, раздавали с собой пакеты с яблоком и сухариками, спрашивали, кому нужны лекарства и теплые вещи.
— Как же неправильно у вас тут все устроено, — посетовал Иван. – Столько времени зря теряется, кто вообще это придумал? И раздачу надо по-другому организовать, и столы не так расставить…
— Как смогли, так и устроили, — обиделась Агата. – Спасибо за помощь.
Иван хотел еще что-то сказать, но промолчал. Последний раз глянул на мамин красный плащ. Как могла она отдать его какой-то бездомной женщине? Получается, совсем он не знал свою мать…
На следующий день у него был куплен обратный билет. Всю ночь он ворочался в постели и никак не мог уснуть. Какие-то странные мысли посещали его, и Иван изо всех сил пытался себя переубедить, прекратить думать об этом и вообще…
А утром он вздохнул, сдал билет, позвонил помощнику и предупредил, что он задержится. После этого пошел в старый двухэтажный дом, чтобы помочь доброй девушке Агате, ямочки на щеках которой никак не шли у него из головы, наладить как следует эту ее глупую благотворительную деятельность.
Иван думал, что Агата встретит его радостной улыбкой, восхищенная его широким жестом, но она лишь спокойно кивнула, словно бы так и надо, и ему ничего не оставалось, как снова раздавать тарелки весьма специфическому контингенту. Он старался не смотреть на женщину в мамином красном плаще, но все время натыкался на нее и поспешно отводил взгляд. В сердце непривычно ныло какой-то пустотой, к которой он пока не мог привыкнуть.
После окончания обеда, когда большинство людей разбрелись, прихватив с собой пакетики с яблоками, Иван подошел к Агате и сказал:
— Давайте, что ли, оборудуем здесь все как надо.
Она внимательно посмотрела на него своими серыми глазами и спросила:
— А вы откуда знаете, как нужно?
— Так ресторатор я, — объяснил Иван. – У меня три заведения. Преуспевающие, между прочим.
Это сообщение, похоже, не произвело ни малейшего впечатления на девушку, что весьма расстроило Ивана.
— Так у нас и не ресторан, — проговорила она. – Мы просто кормим людей, попавших в сложную жизненную ситуацию.
— Бомжей, то есть, — резюмировал Иван.
— Ну почему стразу бомжей, — строго одернула его Агата. – К нам разные люди приходят, многим есть где жить, но не хватает денег на полноценное питание. Или готовить сложно – вон, например, Софья Афанасьевна, — Агата указала на сухонькую старушонку, которая сидела на лавочке и словно разговаривал с невидимым собеседником. – Ей 89 лет, руки больные, суп себе сварить она не может, не питаться же ей всухомятку.
— Так что у нее, родственников нет, — заявил Иван. – Пусть они и кормят ее.
— Есть у нее родственники, — с каким-то укором ответила Агата. – Дочь в Москве, сын где-то на юге. К матери редко приезжают.
Иван покраснел как рак, хотя Агата вроде и не намекала на него самого. Или намекала? В любом случае его мать вполне была способна не только суп сварить, но и наполеон испечь, так что нечего его попрекать.
— Есть же социальные службы, — промямлил он.
— Есть, — согласилась Агата. – Но Софья Афанасьевна не любит, когда дома чужие люди находятся. И вообще – о чем мы говорим. Это неважно, почему человек пришел сюда поесть, мы рады накормить каждого.
Иван тоже почувствовал, что разговор идет в каком-то не таком направлении. Ему так хотелось впечатлить Агату, увидеть восхищение в ее глазах…
— Простите, — сказал он. – вы правы, речь совсем не об этом. Да, здесь не ресторан, но все равно можно поставить столы поудобнее, раздачу организовать правильно, ну и вообще.
— И кто всем этим будет заниматься?
— Как кто? – удивился Иван. – Я. Что же я, по-вашему, здесь делаю.
Агата наконец смягчилась и даже улыбнулась Ивану. Он расцвел как майская роза и принялся описывать, что и как он планирует переделать.
— Где же мы деньги на это найдем, — засомневалась Агата. – У нас есть спонсоры, но только-только на обеды и хватает.
— Так новых привлечем, — с энтузиазмом предложил Иван.
— Да как мы их привлечем?
— Так. У вас аккаунты есть? В соцсетях.
Агата отрицательно помотала головой.
— Значит, надо создавать, — медленно проговорил Иван. – Без этого в современном мире никак. Создадим аккаунт, наймем девочку для продвижения…
— Иван, у нас нет на это денег, — напомнила ему Агата.
— Ну, для начала я могу выступить небольшим спонсором. На зарплату девочку хватит. Этим я сам займусь, — пообещал Иван. – А пока мне нужны от вас некоторые данные…
Они сели за стол, Иван достал листок бумаги, на котором уже набросал интересующие его вопросы, и они с Агатой принялись за обсуждение. Деятельность он развернул бурную, так что с Агатой они виделись каждый день. Он нашел и помощницу – студентку четвертого курса Ольгу. Она училась в педагогическом на психологии и социальной педагогике. Он провел всего полчаса за поисками – обошел двор кампуса, присматриваясь к девушкам. Фей на высоких каблуках с вечерним макияжем он пропускал – такие точно не пойдут за копейки работать на социальный проект, а вот серьезные девушки в очках и со стопками книг – то, что нужно. Он обратился всего к пятерым, последняя из которых набрала свою подружку, и та сказала, что давно хотела поучаствовать в чем-то таком. Уже через неделю у них был аккаунт в инстаграме и вконтакте, Ивану обрывали телефон его заместители, которые никак не могли справиться без шефа с текущими делами, особенно Нелли Павловна, его правая рука, которая, по мнению самого Ивана, вполне могла и сама все решить, но почему-то не хотела. Он не знал, когда планирует возвращаться – ямочки на щеках Агаты держали его больше любых обещаний и обязательств…
Иван никак не мог понять — почему Агата игнорирует все его знаки внимания? Он привык, что девушки быстро сдавались, стоило ему проявить хоть малейший интерес — он был хорош собой, обеспечен, не мальчишка, но еще молод и энергичен. Обручального кольца на пальце у Агаты не было, никто ни разу не забирал ее на машине или еще что-то такое, из чего Иван сделал вывод, что она одна. Осторожно поспрашивал про это у Риты, которая отвечала за закупку лекарств и занималась организацией приготовления обедов на кухне. Так себе, занималась, по мнению Ивана, но он уже активно включился в модернизацию данного процесса. Так вот, Рита сказала, что вроде был какой-то жених, да сплыл, что не могло не радовать Ивана. Но все равно – Агата его не замечала.
Нет, на самом деле они очень много времени проводили вместе. Сначала планировали, потом, когда привезли оборудование, Иван сам все собирал, а Агата ему помогала. Они много разговаривали на самые разные темы, но все время спорили – ни в одном вопросе они не сходились.
Решил Иван подойти с другой стороны – принялся расспрашивать про свою мать. Ему и правда было интересно, почему она решила заниматься таким делом, о чем рассказывала Агате и вообще… Он ожидал, что Агата проникнется его горем и с удовольствием поддержит этот разговор, но она в ответ сказала:
— Одиноко ей было, вот она сюда и пришла.
Ивану стало обидно, словно Агата упрекала его.
— Мне же работать надо было, — неуверенно проговорил он.
— А что, в нашем городе ресторанов не бывает? – без тени иронии спросила она.
Иван, прикручивающий в этот момент ножку, так сильно надавил, что рука сорвалась, он задел другую, лежащую на стойке, она упала, прихватив с собой целую горсть шурупов.
Вместе они принялись собирать их с пола, молча и не глядя друг на друга. А потом Иван с неохотой признался:
— Я отца поехал искать. Поэтому и поступать туда поехал. Ну а потом все как-то понеслось, одно за другое и…
— Отца? – перебила его Агата. – Разве он не здесь жил? Ваша мама часто к нему на могилку ходила, и я с ней пару раз.
Иван насупился и выдавил из себя:
— А он мне не отец. Отчим. Я это только в старших классах узнал, тогда и понял, почему он меня так не любил.
Видимо, что-то в его тоне, наконец, смягчила Агату, и она осторожно коснулась его рукава и спросила:
— То есть он вас с детства воспитывал?
— Может, перейдем на ты, — вдруг выпалил Иван. – Столько бомжей вместе накормили, пуд соли поди уже есть.
Агата не улыбнулась его шутке, но кивнула. Иван немного повеселел, словно это ее согласие значило куда больше, чем казалось на первый взгляд.
— Они с мамой поженились, когда она уже беременная была. Случайно это у нее вышло, она, кроме имени моего отца, и не знала ничего. Виделась с ним всего один раз. Это она мне уж потом рассказала, — поспешил добавить он. – Я ее не осуждаю. Если бы не это, меня и не было бы вообще, так что… Но вот отчим мой так и не смог меня принять. Я всегда это чувствовал! И по мячу я бью не так, и шнурки завязываю криво… — он почувствовал в своем голосе какие-то хриплые нотки и замолчал.
— Вы знаете, — столкнувшись с его обиженным взглядом, она поправилась, — ты знаешь, так ведь и родные отцы могут говорить. Мой папа тоже меня в детстве за все ругал. Но это не значит, что он меня не любил.
Иван хотел было заспорить, как обычно, но промолчал.
— Просто не все умеют показывать свою любовь, — продолжила Агата. – И, может, он проявлял ее именно таким образом.
Иван пожал плечами, но на душе у него стало немного легче.
— А родного отца ты в итоге нашел? – спросила Агата.
Ивану понравилось слышать это «ты» из ее уст, так что он не смог сдержать улыбки, хотя она и получилось у него кривоватой и совсем невеселой.
— Нет, — вздохнул он. – Я даже детектива нанимал, представляешь? Не смог найти. Я потом даже думал, что может мама что напутала. Или обманула меня. Ну и забил на все это – какая теперь разница.
Агата кивнула. Иван уловил в ее глазах такую глубокую печаль, что у него в душе загорелся лучик надежды – если она так ему сочувствует, значит, есть шанс и на что-то большее. Как там писал Шекспир? Она меня за муки полюбила, а я ее — за состраданье к ним. Хотя Иван вполне отдавал себе отчет в том, что полюбил он Агату не за состраданье, а просто так, с самого первого взгляда…
Иван Дмитриевич, душечка, ну когда же ты вернешься, — увещевала его Нелли Павловна. – Неужели еще не закончил свою благотворительность?
— Почти, вот сейчас оборудование помогу настроить, — в очередной раз принялся оправдываться Иван.
— Да рабочих бы нанял, и дело с концом, — с нетерпением проговорила его заместительница.
Иван поспешно стал вспоминать следующую отговорку:
— Так это… спонсоров еще надо найти…
— Пусть твоя сммщица занимается, ты же сказал, что нашел девочку? За что ты ей деньги платишь? — спросила Нелли Павловна таким тоном, словно это из ее собственного бюджета платят.
— Да, нашел. Ольга зовут, — мысленно заулыбался Иван. — Ну, с нашей командой не сравнить, но хорошая девочка, ей и деньги очень нужны, так что она старается изо всех сил – я ей премию обещал за каждого спонсора.
— Ну вот! А мы без тебя совсем никак! Поставщики сроки срывают, проверка кучу замечаний прислала, вчера дамочка одна сломала зуб о скорлупу ореха в брауни, так теперь судом грозиться.
— Вы сами великолепно со всеми справитесь, – начал льстить заместительнице Иван. – Да это я бы без тебя совсем пропал, а ты без меня сможешь все чудесно устроить. Позвони Рудику, он пусть с проверяющими займется, юриста вызвони, дамочке компенсацию выпиши…
Иван целый час выслушивал жалобы и расписывал чуть ли не каждый шаг Нелли Павловны и поражался – ну что с ней случилось? Нормальная же была управляющая, что это ей истереть вздумалось? Он не знал, когда сможет вернуться – не раньше, когда сможет покорить сердце Агаты и уговорить ее ехать с ним.
После их разговора про родителей она вроде как смягчилась к нему, стала чаще улыбаться, и это подавало Ивану определенные надежды. Переустройство точки питания шло своим ходом, и однажды, когда они вместе снимали пленку с упаковок посуды, Иван спросил:
— А почему ты вообще решила этим заниматься?
Агата посмотрела на него с непониманием и ответила:
— Ну кто-то же должен это делать.
— Но почему ты?
— А почему нет?
Потом она внимательно на него посмотрела и сказала:
— Ты ведь за людей их не считаешь, точно? Словно они виноваты в том, что с ними приключилось.
— Ну а кто же виноват, — в сердцах сказал Иван. – Все же знают, как это происходит. Квартиры продают, деньги пропивают, вот и весь сказ. Они же все как под копирку.
— Я смотрю ты так много знаешь, — впервые в ее словах он уловил нотки иронии, что было совсем не свойственно милой девушке Агаты. Иван расстроился.
В тот же день, когда они покормили привычных посетителей обеда, Иван вместо того, чтобы остаться и помочь убрать посуду, как обычно, вышел на улицу и обратился к первому же попавшемуся ему беспризорнику, немолодому мужичку в замызганной тельняшке.
— Можно тебя на пару слов?
— Отчего же нельзя, можно.
— Ты только не обижайся. А как ты на улице очутился?
— Да я не на улице живу, а в бараке. Вон там, за тем жил массивом, — он махнул куда-то на северо-запад. – У меня койка там своя. Вообще, я из Казахстана приехал, ла лучшей жизнью, ну и на родину потянуло – мамка у меня из этих мест. Документы украли, я ходил-ходил, так ничего и не добился. Вот, картон сдаю, банки собираю, — он указал на объемный рюкзак за спиной. – На стройке иногда подсоблю, но спина у меня как сорвалась в девяносто пятом, так и не отпускает. Да чего мы так говорим – хочешь, пошли ко мне, чаем тебя напою.
— А, может, чем покрепче? – с подозрением спросил Иван.
— Это можно, — обрадовался мужик. – Но тогда в субботу приходи, в будние дни не могу, у меня график, — он указал на рюкзак.
Иван прошелся немного с мужиком, которого, оказалось, зовут Федор, пока тот собирал алюминиевые банки из-под лавок.
— И много ты на этом получаешь?
— Да когда как, как наберу побольше, тогда и иду. – С картона лучше профит, — поделился он. – Ну и с металла, конечно, но тут конкуренция.
Заметив краем глаза красный плащ, Иван попрощался с Федей до субботы и решительно подошел к женщину, носившей мамин плащ. Та, завидев его, принялась застегивать плащ на все пуговицы – видимо, чтобы не отобрал.
— Да не бойтесь, — поспешил успокоить ее Иван. – Я просто спросить. Это же мать моя вам плащ отдала.
Та кивнула.
— Ну и носите на здоровье, он ей теперь ни к чему… Да. Я вот что хотел спросить – а вы где живете? Может, вам помощь нужна? Дети у вас есть?
— Дети-то у меня есть, — вздохнула она, — а живу я где придется.
— Как это? – удивился он.
— Да вот так. Сын мой на заработки уехал и сгинул на севере, ни слуху ни духу от него. А у дочери мне места нет, с мужем я ее не лажу. Квартиру мою муженёк прибрал, Царствие ему небесное, и полюбовнице своей завещал. А я то у подруги поживу, то на вокзале переночую, то в ночном кафе… Всякое бывает. Матушка твоя меня пускала к себе, но я не злоупотребляла – так, мыться приходила…
На душе у Ивана заскребли кошки.
— А хотите, можете и сейчас приходить, — предложил он.
Женщина посмотрела на него с удивлением и сказала:
— Спасибо тебе, если будет надобность – приду.
На следующий день Иван проводил другую женщину – она несла с собой теплое одеяло, которое купили на деньги спонсора. По дороге Иван узнал, что у женщины трое детей, муж ушел, когда младшему ребенку диагноз поставили. Она квартиру продала, чтобы сына лечить, купила домик на окраине города. Вот, сейчас дочка старшая школу закончит, будет деньги зарабатывать – она и сейчас продавщицей работает, а тогда полный день сможет. А пока они живут на пенсию по инвалидности, да уборщицей она подрабатывает.
— Стыдно помощь просить, — призналась она. – Но жить как-то надо, детей поднимать. Ванечке кресло инвалидное нужно, деньги сейчас вот коплю…
Иван наконец понял, что ему хотела сказать Агата. И она, видимо, увидела в нем изменения, стала ласковой и веселой. И тогда Иван решился – однажды, когда они закончили уборку, предложил ее проводить до дома. Она согласилась. Они шли рядом по улице и разговаривали. Агата куталась в бежевое осеннее пальто, смешно пряча нос в рукаве. А Иван не замечал ни осенней прохлады, ни слякоти под ногами… Он был счастлив. Но когда у подъезда он взял Агату за руку и попытался ее поцеловать, она остановила его и с тихой грустью сказала:
— Не нужно, Иван. У нас ничего не получится…
Иван не мог ошибаться – он чувствовал, что Агата симпатизирует ему. Тогда почему говорит, что у них ничего не выйдет?
— Я готов преодолеть все преграды, — серьезно заявил он.
Агата грустно покачала головой.
— Я беременна, — произнесла она.
Иван застыл с открытым ртом, словно в каком-то глупом фильме. Стоял и не знал, что сказать. Что ж за ирония судьбы такая! Он готов был ко всему, но только не к этому. Как он сможет растить чужого сына, если сам всю жизнь страдал из-за того, что рос с отчимом?
— А где отец ребенка? – по-глупому ляпнул он.
— Нету отца, — просто сказала Агата. – Сразу же и испарился, как только узнал, что я решила его оставить.
— Может, еще вернется? – неуверенно проговорил Иван.
— Это вряд ли, — ответила Агата, но никакого сожаления в ее голосе Иван, к своей радости, не заметил.
Он понимал, что если он просто сейчас уйдет, его шанс точно будет упущен. Хорошо бы напроситься в гости, но как-то неудобно. Поэтому Иван предложил:
— Может, сходим куда-нибудь, чаю попьем? Поговорим еще немного.
Он уже ожидал отказа, когда Агата спокойно сказала:
— Пошли лучше ко мне. Чай у меня и дома есть.
Иван обрадовался, но и занервничал – в такой деликатной ситуации главное правильно себя повести.
Они поднялись на третий этаж, в самую обычную хрущевскую однушку. Иван с интересом осмотрелся и вынес про себя вердикт «чистенько и бедненько».
Чай у Агаты оказался вкусный, это Иван уже по аромату понял. Он-то в соответствии с убранством квартиры ожидал увидеть в лучшем случае какой-нибудь липтон в пакетиках. Но когда Агата достала вишневое варенье, тут он попал в точку – так и знал, что такая девушка, как Агата, любит варенье. Правда, он ожидал клубничное.
Они сели за стол, Иван пригубил осторожно еще горячий чай. Да, вкус был что нужно.
— Спасибо тебе, — внезапно произнесла Агата.
— За что? – удивился Иван.
— Ты первый, кто не спросил, планирую ли я оставлять ребенка.
А ведь Иван хотел об этом спросить – как хорошо, что решил повременить.
— Так разве есть варианты, — улыбнулся он Агате. — Ты одна тут живешь? – решил он перевести тему.
— Да, одна, — подтвердила Агата.
Иван вспомнил, что она что-то упоминала про отца и спросил:
— А родители твои где?
— Папа умер пять лет назад, а мама в прошлом году замуж вышла. Вот, квартиру разменяла, отселила меня, — об этом Агата говорила с каким-то даже озорством, так что Иван сразу понял – это она не жалуется, а скорее радуется за удачную судьбу матери.
— Мама-то здесь живет? – поинтересовался он.
— Нет, они за городом дом купили. Кроликов завели, перепелок… Маме там нравится.
Иван осторожно спросил:
— А маме ты сказала… ну, про беременность.
Агата вздохнула, помешала чай ложечкой, подцепила ягодку из плошки с вареньем.
— Конечно же сказала. А она настаивает, чтобы я от него избавилась. Представляешь?
Иван протянул руку и осторожно накрыл сверху руку Агаты.
— Она не со зла, — попытался он ее утешить. – Мамы же всегда желают своим детям лучшее.
Агата пристально посмотрела ему в глаза и сказала:
— А ты изменился… Когда приехал, совсем другой был. Только о себе и думал. Ты же и благотворительность эту устроил только, чтобы показать, какой та замечательный.
Ивану стало обидно и немного стыдно от таких слов – неужели Агата права, и он действительно такое создавал о себе впечатление.
— А сейчас ты добрые дела совершаешь, но на весь свет об этом не кричишь, — продолжила Агата. – Феде подработку сторожем нашел. Марусе с детьми продуктов привез. И даже мне не рассказал.
Все было так. Но Иван не думал об этом, как о добрых делах или как о том, чем нужно со всеми делится. Иван же просто помог людям, вот и все. Это он и сказал Агате, а она, наконец, улыбнулась по-настоящему, так что ямочки заиграли на щеках, и сказала:
— Так об этом я и говорю – раньше ты бы на весь мир об этом трезвонил.
Иван понял, что момент сейчас самый подходящий. Он все успел обдумать и решился.
— Агата, — серьезно сказал он. – Ребенку нужен отец. Я знаю, что много наговорил тогда про отца… Но я обещаю, что буду любить твоего ребенка как своего.
Он ожидал всего, но только не того, что Агата расплачется. Она всегда казалась ему такой сильной, что он и подумать не мог, что Агата вот так легко расплачется. Он поднялся, подошел к ней и легонько обнял. Она не отстранилась.
— Ты к врачу ходила? – тихо спросил Иван.
Агата отрицательно помотала головой.
— Завтра я запишу тебя. К самому лучшему.
— Ты опять начинаешь показушничать! – сквозь слезы рассмеялась Агата.
— Ну хорошо, примирительно ответил Иван. – Просто к хорошему
