Вика не верила в чудеса, но когда увидела на тёмном небе падающую звезду, прошептала:
-Пожалуйста, помоги!
Сложно сказать, кого она просила о помощи — умершего мужа или высшие силы, Вика совсем отчаялась и не знала, к кому обратиться.
Арсений занимался высотными работами. Вику это завораживало, она могла часами гулять с коляской напротив дома, где он работал, и смотреть, как муж висит в воздухе, бесстрашный и умелый. Она никогда не боялась за него, знала про технику безопасности и страховку, он сто раз ей рассказывал. Поэтому, когда Арсений сорвался, Вика долго не верила, считала, что это какая-то ошибка.
Квартира у них была в ипотеке, на декретные памперсы разве что и купить, родственников, способных помочь, не было. Первое время выручали подружки: привозили баночки с пюре для Саши, дарили Вике не подошедшие им шампуни, набирали продуктов будто бы к столу, которые не съедались за вечер. Но вечно на чужой помощи жить не будешь, и Вика устроилась в детский садик нянечкой, чтобы Сашу туда взяли, и хоть какие-то деньги иметь.
Дочь всё время болела, так что вся зарплата уходила на лекарства. За четыре года чего только у неё не нашли: астма, порок сердца, рефлюкс в почках. Врачи спрашивали про наследственность, а Вика пожимала плечами: что она могла им сказать? Она не знала ничего о родителях Саши, потому что им её подкинули.
Раньше Вика думала, что так бывает только в кино. Утром Арсений пошёл на работу, но тут же вернулся, держа в руках переноску с младенцем.
-Это что? — спросила Вика, хотя прекрасно видела, что, но не могла понять, откуда этот ребёнок.
-Не знаю. Стоял на площадке. Может, забыл кто?
Арсений выглядел испуганным, аж руки тряслись.
-Издеваешься? Как можно забыть ребёнка?
-Вот и я думаю как…
Про этот случай потом много писали в социальных сетях. Родителей ребёнка так и не нашли, и они с Арсением решили его усыновить. Вообще-то, Вика хотела своего ребёнка, но успеет ещё, а тут просто какие-то библейские мотивы: новорождённый в люльке под дверью. Девочка была прехорошенькая, только с пороком сердца, но операбельным. Одну операцию сделали, ещё вторая предстояла. Но если бы только это — постепенно и другие проблемы стали появляться, и Вика с грустью думала, что наверняка родила Сашеньку неблагополучная женщина с тяжёлым анамнезом, кто знает, вообще, что там она принимала во время беременности. Но о решении своём ни капли не жалела — у них с Арсением как раз что-то разладилось: он вечерами вечно пропадал, возвращался поздно, выпивал с друзьями, а Вика с ним ругалась из-за этого, потому что прочитала, что за месяц до зачатия мужчине желательно не пить и не курить. Она уже и о разводе думала, да и сам Арсений раз что-то такое сказанул, а тут девочка эта — они принялись её спасать и помирились.
Без Арсения жить стало совсем сложно. Вика страшно тосковала по мужу, чувствовала себя отвратительной матерью, которая не может обеспечить ребёнку достойную жизнь, устала от постоянного безденежья и подсчётов копеек в магазине, выбирая, что сегодня купить: хлеб или молоко. На этот раз взяла молоко, кашу сварит и хорошо, а к супу сухарики есть. Шла по стылой улице и чуть не плакала, когда звезда на небе пролетела, вот и загадала желание.
Конечно, всерьёз она его не воспринимала и быстро забыла. Поэтому, когда пошла на следующий день гулять с Сашей во двор (была суббота), сильно удивилась неожиданному подарку. Дело в том, что неделю назад они так же гуляли, и Саша просилась на каток, но коньков новых не было, а из старых дочка выросла совсем. Вика, как могла, объясняла ей, что коньков нет, но как объяснишь это четырёхлетнему ребёнку?
-Держите коньки, — сказал мужчина с тёмной бородой и рыжими усами. — Я слышал, дочка ваша кататься любит.
Вика ни за что бы не взяла коньки у незнакомого мужчины, но Саша вцепилась в них так, что забрать их у неё было просто невозможно.
-Спасибо, — голос Вики прозвучал больше обвинительно, чем благодарно, и от этого она смутилась и добавила чуть мягче. — Очень мило с вашей стороны.
-Да не за что, это такая малость, — улыбнулся мужчина. — Меня Герман зовут, а вас?
«Маньяк какой-то» — подумала Вика, но ответила:
-Виктория.
-О, какое красивое имя! А дочку вашу как зовут?
-Саша.
-Александра, значит. Ну что, Александра, переобувайся и вперёд на каток, а я пошёл собаку свою выгуливать.
Он махнул головой в сторону мохнатой дворняжки, которая активно рыла снег.
Вика так и не смогла для себя решить, стоит ли настороженно относиться к этому мужчине или нет: выглядел он вроде нормально, но кто его знает.
Когда на следующий день они встретили Германа по дороге из садика, Вика всё же насторожилась. Тот снова гулял с собакой, спросил про коньки, пожелал им хорошего вечера… Вроде ничего такого, но Вике стало тревожно. И она решила посоветоваться с подругой.
-Как, говоришь, выглядит?
-Да обычно. Лет тридцати, с бородой и усами, одет… Ну как все — пуховик, шапка вязанная. Собака у него такая… Обычная.
-Ну и чего тебе не нравится? Обычный мужик, не пьяница какой-то и не олигарх. Вот если бы к тебе олигарх приставал, я бы удивилась, а так… Ну, понравилась ты ему, с кем не бывает? Хватит уже вдовий наряд носить, тебе ещё жить и жить! Я давно говорила: в твоей ситуации нужно искать мужика нормального. Вот он и появился.
Об этом Вика как-то не думала. Да кому она может понравиться в старом пуховике, шапке набекрень, из которой торчат сожжённые краской волосы, вечно затравленная и спешащая? Но слова подруги запали ей в душу, поэтому когда Герман поздоровался с ними в следующий раз, Вика ответила более приветливо. Спросила про собаку, оказалось, что это мамина.
-Я, вообще-то, таксу хотел, — вздохнул он. — Но мама сейчас одна не может жить, переселил её к себе вместе с собакой.
Они стали встречаться почти каждый день — не сговаривались, просто он подходил с собакой к детскому саду и провожал их до подъезда. Когда Вика упомянула, что сломался смеситель, Герман предложил зайти посмотреть. Она только на один миг заколебалась, но всё же решила: что такого, нормальный мужчина, не будет он с глупостями лезть.
Он и не лез. Починил смеситель, выпил чаю со смородиновым вареньем, обещал остальное всё починить.
-Как ваша девочка на отца похожа, — сказал он, рассматривая фотографию Арсения, которую Вика всегда держала на видном месте, чтобы дочка его не забывала.
Говорить о том, что девочка не родная, Вика не стала, хотя обманывать не любила, и согласилась, что да, очень похожа. Да она и правда была такая же, как Арсений — круглолицая, чернявая, с ямочками на щеках.
В следующий раз Герман пришёл с тортиком для Вики и фруктами для Саши, а когда узнал о болезнях девочки, договорился с профессором, нашёл нужные лекарства и вообще помогал Вике так, как никто другой.
Поцеловались они в больнице, когда профессор сказал, что операция не понадобится. Вика от радости готова была всех расцеловать, но поцеловала, почему-то, Германа. И про падающую звезду вспомнила.
Оказалось, что их связывает гораздо больше, чем она думала: четыре года назад у Германа умерла его жена, на год раньше, чем Арсений, так что оба они знали, что такое потерять любимого человека. И от этого Вике показалось, что их роман не будет считаться изменой, потому что они оба будут хранить в сердцах память о первых супругах.
Свадьбу назначили на сентябрь, хотя Вика и считала, что рановато, полгода всего знакомы и тут свадьба. Но Герман убеждал, что ждать смысла нет, что он в своих чувствах уверен и хочет сделать Вику и Сашу счастливыми.
-Только я должен признаться тебе кое в чём, — сказал он. — Я не могу иметь детей. Бесплодие. У нас уже есть Саша, так что думаю, это не будет большой проблемой, а если ты захочешь, можно усыновить ещё одного ребёнка или воспользоваться банком доноров, я на всё согласен.
Вика оценила его честность — обман она в людях не терпела, и сама старалась никого не обманывать, даже маленькой Саше говорила если не правду, то доступную ей полуправду. И Герману она давно уже рассказала, что Саша приёмная, ничего от него не скрывала.
Церемония прошла мило и спокойно, гостей позвали немного: родственников у Вики не было, кроме тётки, с которой она не общалась много лет, у Германа была старенькая мама и двоюродная сестра. Позвали друзей самых близких, и всё на этом. Вика чувствовала себя такой счастливой, что аж слёзы временами накатывали.
-Эх, как жалко, что ребёночек не выжил, — вздохнула новообретённая свекровь. — Так была бы Сашеньке подружка, и возраст один.
-Какой ребёнок? — испугалась Вика.
Герман сделал большие глаза: дескать, не обращай внимание. Мама его страдала болезнью Альцгеймера, он предупреждал, что мама может что-то забыть или всё перепутать. Та и правда называла иногда Вику именем первой жены Германа, Александрой, но чаще всё же вспоминала, что это Вика.
-Ну как же! Сашенька же девочку родила, — продолжала она.
Вика напряглась, но тут вспомнила, что Герман не может иметь детей, и пожурила себя: опять она ищет подвох там, где его нет.
-Очень жаль, мама, — решила подыграть она.
После Герман поблагодарил Вику.
-Я уже не спорю с ней, не хочу расстраивать. Это сестрёнка моя не выжила при родах, вот мама и путает.
-Да ничего, я поняла. А отчего твоя жена умерла? Ты не говорил никогда.
-Сердце, — развёл руками Герман. — Ты думаешь, я откуда профессора знаю? Она у него и лечилась. Мы же почему сошлись: ей детей нельзя было иметь, из-за болезни, а я не мог. Поэтому и поженились.
Вика вздохнула. Каждый раз, когда она вспоминала о том, что у них не будет общих детей, становилось грустно. Но Герману она старалась этого не показывать. И поэтому она сказала:
-Надеюсь, у нашей Саши всё хорошо будет, понянчим с тобой внуков.
-Обязательно, — пообещал ей Герман и обнял её. — Теперь у нас всё будет хорошо…
